Письма из Франкфурта поступали непрерывным потоком. Коммивояжер вязал дружественные контакты крепким морским узлом.

— Давайте откровенно меняться мыслями, — предложил он. — Стихи Исаковского прочитал. Понравились. Что же касается «Анны Карениной», то, на мой взгляд, она не стоит затраченных на нее средств.

— Позвольте! — горячо запротестовали мы. — Но ведь это же Толстой!

— Возможно! — охотно согласился Липперт. — Но человек — существо мыслящее! И это очень плохо, когда он старается думать так, как это желательно официальной критике, а не так, как ему подсказывает совесть. По-моему, ради одного самоубийства не стоило писать такую толстую книгу! И вообще, присылайте мне только то, что я прошу, а не все то, что лежит на прилавках книжных магазинов!

С коммивояжером можно было поспорить. Но мы не стали этого делать, дабы господин Липперт не подумал, что мы заставляем его поступать так, как это угодно официальной критике. Возможно, у господина Липперта была своя собственная программа знакомства с нашей страной.

— Ну что ж, пожалуйста!

Коммивояжер благодарно кивнул головой.

— Да, — сказал он. — Я не прочь был бы почитать ваши газеты.

Но и в этом случае господин Липперт не желал идти по проторенной дорожке. Свое знакомство с нашей страной он предпочитал начать не с солидных столичных изданий, а с малоформатных многотиражных газет. Тем более, обосновывал он свою просьбу, что один его знакомый немец, прежде проживавший в России, интересуется событиями в когда-то родных ему местах.

Вслед за этим господин Липперт уточнял: газета могла быть не только из указанного района, но из любого другого. И даже из нескольких сразу. Чем больше, тем лучше. Вероятно, кроме знакомого немца, у господина Липперта была еще куча друзей, каждый из которых был не прочь скоротать вечер с вестником районных новостей из далекой России. Создавалось впечатление, что там, во Франкфурте, эти газеты даже читают вслух.

Представляете! Солидный немецкий бюргер усаживает в кружок своих домочадцев и, украсив переносицу роговыми очками, устраивает громкую читку. Все сидят затаив дыхание. Сообщение о трудовых успехах животноводов какого-нибудь рязанского села или лесорубов затерянного в сибирских лесах леспромхоза приводит всех в умиление. Растроганная бюргерша смахивает набежавшую на глаза слезу. Старший сын, двенадцатилетний Вилли, торжественно объявляет родителям, что все решено. Он будет трактористом!

Но в то же время господин Липперт отнюдь не отвергал все монументальные издания. К письму был приложен список книг, которые он хотел бы иметь в своей домашней библиотеке. Преимущественно это были трактаты по экономическому районированию СССР, линейному программированию и труды по электронике.

Заодно он просил прислать телефонные справочники как городского, так и внутриведомственного пользования.

— Телефонные справочники — это от бессонницы! — сразу же догадался один из нас. Впечатлительным людям рекомендуется перед сном просматривать прейскуранты и даже бухгалтерские отчеты…

Господин Липперт эту догадку подтвердил. По его словам, напряженный ритм двадцатого века и нервные перегрузки отрицательно действуют на его нервную систему. Поэтому, прежде чем заснуть, он долго ворочается с боку на бок.

Послать во Франкфурт какой-нибудь телефонный справочник было нетрудно. Но наш иногородний адресат упоминал о справочниках не в единственном числе, а во множественном. Мы прикинули на глазок, как бы выглядела такая посылка.

Справочники министерств, главков и ведомств! Предприятий бытового обслуживания и таксомоторных парков! В том числе справочник Генерального штаба, штаба ракетных войск и командования авиации стратегического назначения!

Получалась не посылка, а целый контейнер. Контейнер снотворного!

Сама собой возникла проблема равноценного заменителя. Неожиданно просветлев, один из нас хватил себя по лбу:

— Тюбик! Тюбик обыкновенного снотворного!

Прежде чем остановить свой выбор на том или ином патентованном средстве, мы решили выслушать рекомендации наших коллег, которые давно уже не ладят с Морфеем. На состоявшемся консилиуме крупнейших авторитетов в этой области было названо до десятка новейших препаратов.

— Все это не то, не то! — замахал руками один из участников консилиума, страдающий хроническим недосыпанием. — Пи-поль-фен! Вот средство!

Поскольку эта рекомендация не вызвала никаких возражений, мы тут же снарядили курьера Таню в аптеку.

Но вопреки предсказаниям авторитетного хроника апробированный пипольфен подействовал на господина Липперта возбуждающе.

— В следующий раз мне придется, вероятно, давать вам более безобидные поручения, — принялся отчитывать нас господин Липперт в ответ на наш дружеский жест с пипольфеном. — Давайте надеяться, что своим упорством и стремлением к лучшим взаимоотношениям и пониманию мы пересилим препятствия и косность…

Было очевидно, что бешеный ритм и нервные перегрузки века пагубно отражались на психике господина Липперта. Свое сумбурное послание он ни с того ни с сего заканчивал просьбой срочно сообщить ему техническую характеристику нашего радиоприемника.

Просьба была хотя и странная, но вполне выполнимая.

Вскоре из Франкфурта-на-Майне пришло еще одно письмо. Оно состояло из одного-единственного листка — графика передач зарубежных радиостанций, ведущих вещание на русском языке.

В установленный час мы настроили наш радиоприемник на заданную волну.