– Позвольте заметить ваше высокопревосходительство!
– опять влез в разговор неугомонный немец, -Этот, с вашего позволения, "изобретатель", штабс-капитан Денисов наряду с нарезным оружием и вовсе фантастические прожекты в военное ведомство представлял.

– Странно, но мы армейцы о сих вещах ни чего не ведаем. Не потому ли, что военная наука у нас варится в собственном соку, и нас убогих постоянно забывает?

– Как угодно, но мы отдали ряд бумаг штабс-капитана на экспертизу в Академию Наук, таков у нас порядок, мы не такие уж враги все нового, как принято считать. И ученые мужи вынесли заключение, что подобный аппарат в природе существовать не может, ибо сие противоречит законам физики! Сие явный бред, плод нездорового ума, использовать какие-то мифические эфирные колебания для посылки депеш на дальние расстояния?

Если бы спорщики в этот момент обратили свое внимание на унтер-офицера, то безусловно заметили бы, как несколько секунд тот сильно "изменился в лице", затем правда справился с нахлынувшими как ураган эмоциями. Еще бы тут даже пресловутый железобетонно-спокойный "нордический характер" не устоит. Столько лет долбили они с Иваном Федорвичем гранит казенной бюрократии, столько трудов затрачено и усилий, пуд бумаги извели и ведро чернил - все вышло "пшиком". С другой стороны местные "светила науки" по-своему правы: сколько там лет осталость до уравнений Максвелла, до вибратора Герца и до остальных больших и малых открытий в этой области? И в 21-ом веке не приняли бы ни за что некое "изобретение", для которого еще не существует теоретической "базы". Убедить местных ученых, а заодно и инженеров-практиков можно было только реально работающим образцом. Мечты, мечты, нет вещь вроде бы и бог весть какой хайтек, но... Сашка "сломался" при попытке воссоздать самое простенькое и примитивное электромагнитное реле. Где взять в этом самом Мухосранске тонкую медную проволку, да еще изолированную - главный компонент почти всей "доэлектронной эпохи" радиотехники? В столицах, и при наличии щедрого финансирования - задача вполне решаемая даже в отсталые 1800-е годы, ну а как на медный грош, да силами полковой оружейной мастерской в провинциальном городе N расстараться, слабо господа изобретатели и рационализаторы?

– Каюсь, я физике не учен. Пытался недавно почитать переводную книгу сэра Ньютона, да ничего не понял, не для нас там господами учеными видно сие писано.
– прервал наконец бесконечные разлагольстования немца-штабиста генерал Багратион, -Однако же винтовка у нижнего чина есть, и она стреляет и убивает, и это - главное! А посему соблаговолите-ка любезный мой Карл выполнить приказ.

Присмиревший начальник штаба незамедлительно извлек из седельной сумы увесистый блокнот в кожаном переплете, размером с небольшую книгу, и не обращая внимания на подначки молодежи принялся расспрашивать Сашку, записываю тут же полученные сведения мелким бисерным почерком, что возникло подозрение как будто старался рачительный немец экономить бумагу. Как дошли до пункта "откуда призван в ряды императорской армии", так и пошло всеобщее веселье, адъютанты заржали точно жеребцы. Александр честно ответил на этот коварный вопрос, сообщив, что его ведь поймали на базаре без документов... народ даже посочувствовал пострадавшему, надо ловчее быть и не впредь не попадаться. Напоследок за меткую стрельбу генерал наградил унтер-офицера серебряным рублем, теперь останется у Александра сувенир о памятной встрече. Ведь не каждый же день сталкиваешься с "живой легендой", это человек, в честь которого назвали одну из самых успешных операций Великой Отечественной войны. Очень жаль, что в Восточной Пруссии в 1807 году судьба и "высшие силы" в лице ставленников его императорского величества не дали развернутся генералу Багратиону и проявить свои полководческие таланты. Не один Александр увлекался сбором памятных вещей, находились и другие любители. По воспоминаниям Дениса Давыдова, однажды пушечное ядро откатилось после рикошета прямо под ноги Багратиона. Тот даже и не почесался - дело уже привычное. Тогда его ординарец, поручик Офросимов поднял снаряд и передал вестовому. На вопрос генерала, зачем он это сделал - последовал ответ: 'Это ядро легло слишком близко от вас, чтобы не сохранить его!' - 'Э, братец, так ты воз французского чугуна наберешь. А поезжай лучше к Багговуту и скажи, что ему пора начинать'. Все же маленький серебряный кругляшок монеты таскать с собой намного удобнее, чем увесистый металлический шарик весом в шесть фунтов...

Вся эта история длилась полчаса, или в лучшем случае минут сорок, но Александру показалось, что прошла целая вечность. Вот уже скрылся за кустами гнедой жеребец генерала, махнув на прощание коротким подрезанным хвостом. С егерями задержался на несколько минут молодой адъютант, тот самый... Наконец удалось вспомнить, как эта смешная курточка с доброй полусотней пуговиц называется, это 'ментик', а чудная, украшенная золотым шитьем сумочка - "ташка"! Практическое назначение этого предмета амуниции теперь установить трудно. Возможно, в давние времена плоская кожаная сума, имеющая крышку, обшитую сукном, служила для перевозки почты, которой занимались кавалеристы в Венгрии. Значит этот умный корнет - гусар, или может быть такая форма одежды присвоена и другим разновидностям кавалерии - в этой области Сашка пока не силен, постоянно путается в пестроте мундиров и своих и чужих.

– Ты посты в тылу обязательно выстави, да хоть одного человека.
– посоветовал на прощанье гусар, -Мало ли кто еще подъедет, ладно свои, а вдруг конные гренадеры или уланы с того берега пожалуют, или прямиком от Нея заявятся сюда.

– Да, да конечно ваше благородие, виноват...
– начал оправдываться Александр, но гусар его оборвал.

– Ты братец я вижу на войне в первый раз?

– Нет... простите ваше благородие, так точно!
– унтер-офицер не сразу сообразил, что далекий Афганистан отделенный от этой реальности тысячами километров и сотнями лет вспоминать теперь не стоит.

– Я вот нет, а посему добрые тебе совет - смотри братец ладом за собой и за своими товарищами, а то неровен час...
– и собеседник не стал договаривать, а только пришпорив своего скакуна быстро скрылся за кустами пустившись галопом вдогон уже удалившемуся штабу.

Сабля у него красивая, может это и есть та самая "золотая" которой принято награждать за храбрость наряду с орденами? Хотел было Александр спросить, но того уже и след простыл, только облачко пыли осталось на дороге.

Что-то такое гусар почуял странное и даже немного пугающее, в этом простом с виду нижнем чине, словами не выразить. Точно некое инородное тело затесалось среди плотной серой массы нижних чинов. Этот момент совершенно упустили как Багратион, так и остальные штабные офицеры и адъютанты, их внимание привлекла только необычная винтовка, да неуклюжие попытки поборника официальной военной науки опорочить это оружие вопреки очевидным фактам. Но новый знакомый Александра, хоть и постоянно воспевал в своих шуточных стихах крепкие напитки: "Сабля, водка, конь гусарский...", но тем не менее сохранил до глубокой старости удивительно трезвое и реалистичное восприятие окружающего мира. Пока мы забудем об этом человеке, до поры до времени, но однажды он снова появиться на жизненном пути Александра.

Война никогда не была похожа на парадные батальные полотна, скорее, в ней, как в трагедиях Шекспира, рядом с высоким и благородным соседствовало низкое и коварное, а порой даже и смешное. Здесь отвага и величие шли рядом со страданиями, вперемешку с кровью и грязью. Потому реальные французские и русские солдаты мало походили на сусальную картинку, какие так любят историки. Они существовали во плоти и крови со всеми их достоинствами и недостатками. они были людьми...

Боевое крещение 13-егерский, а вместе с ним и унтер-офицер Сашка получили неожиданно и можно сказать, что внезапно, как снег на голову. Шел уже третий день затянувшегося что-то "сражения при Гуттштадте", российские войска пытались окружить и уничтожить корпус маршала Нея, вот только получалось донельзя плохо. Местность не позволяла использовать главный козырь - подавляющее преимущество российской кавалерии, большим конным массам просто негде было развернуться на изрезанном оврагами пятачке между Алле и Пассаргой. Вдобавок Ней, которого в России традиционно недооценивали - ну как же какой-то там "сын ремесленника", оказался весьма умелым полководцем в обороне. Еще зимой французы понастроили массу засек, шанцев и прочих разнообразных полевых укреплений, превратили часть населенных пунктов в импровизированные крепости и теперь под их прикрытием имели возможность отражать удары противника, перебрасывая силы с одного угрожаемого участка на другой по мере надобности. По прежнему армии Беннигсена никак не удавалось овладеть переправами через реку Пассаргу, хотя усилий и крови было затрачено немало. В одном месте пожертвовали целым полком с приданными ему для усиления немецкими добровольцами, и даже сумели захватить предмостное укрепление - тет-де-пон, но сама переправа осталась под контролем противника. На другом направлении генерал Дохтуров, методично укладывая батальон за батальоном сумел, вроде бы полностью овладеть мостами и отрезать войска Нея от частей Сульта, другого наполеоновского маршала. Но атаки французских драгун, при поддержке конной артиллерии раз разом сметали всех, кому удалось переправиться на вражеский берег. Понеся большие потери Дохтуров счел за лучшее сжечь с таким трудом отбитые у неприятеля мосты и отойти назад на исходные позиции. Попытка кавалерии самостоятельно, вплавь переправиться через Пассаргу не удалась, разве, что вездесущие казаки сумели просочиться в ближний тыл противника и даже разграбили пару обозов, но на этом успехи и закончились.