Соколов от радости потирает руки:

– Мы вас обманули, лисичка! Придется вам сделаться на время вегетарианкой! А это, впрочем, и полезно: во-первых, на природе хищники собирают и поедают целебные травы, а во-вторых, у них полностью исчезают глисты, неминуемые при мясном рационе.

…Тем временем артобстрел прекратился полностью, а бомбежка ещё не началась. Антракт. Да и мне пора по моим кинематографическим и журналистским делам. И всё же ближе к весне я опять заглянул в это волшебное царство.

Первое, что я услышал, это беседу двух пожилых рабочих:

– Ничего! Одолеем… Солнышко начало пригревать. Травка покажется. Оживёт наше звериное царство.

Вдруг над нашими головами послышалось птичье пенье. А может, это показалось, может, другой звук?.. Так и есть, поют! «Между небом и землей жаворонок вьётся…». Значит, птицы больше не сгорают на лету от огненных взрывов. Значит, птицы несут весть о грядущей победе!

1942–1978

Поздняя осень 2010 года. Тот же зоопарк, на том же месте и так же называется – Ленинградский зоопарк – в память о незабываемых блокадных днях. Прошло без малого 70 лет с тех пор, как автор очерка «Зоосад в осаде» фронтовой журналист и кинематографист Н. А. Сотников побывал здесь после сильного артобстрела.

Разумеется, за эти минувшие десятилетия зоопарк преобразился неузнаваемо: построены новые павильоны, вымощены дорожки, расширена территория, и все-таки, как подчеркивают горожане старших поколений, очень многое узнаваемо, и поэтому пожилым людям так легко перенестись в свои детские годы.

Тем более что некоторые павильоны – приземистые, дощатые, выглядят точно так же, как в те далёкие годы.

И вот два с половиной года назад в одном из таких павильонов своими силами, не привлекая музейщиков со стороны, сотрудники зоопарка сумели создать небольшой музей «Зоопарк в осаде».

Открываем дверь и… попадаем в комнатку смотрителя зоопарка в военные годы!.. Прежде всего, взгляд падает на своеобразный мемориал животных, которые жили здесь в самые тяжёлые месяцы осады. На стене стройными рядами прикреплены металлические с белым эмалевым покрытием указатели, висевшие на клетках в начале 40-х годов. Тур, песец, барсук, зубр, куница, бобр, росомаха, степная маленькая лисичка-корсак… Как с горечью комментирует заместительница культотдела Ольга Андреевна Лятиева, потомство все эти животные не оставили, но оставили, без сомнения, след в истории и добрую память тех блокадных ребятишек, которым они одним своим видом скрасили тяжелейшие блокадные будни.

Слева от узкого прохода стоит обычный канцелярский стол, скорее всего, – конца 30-х годов. На столе – пишущая машинка, документы, чертежи, открытки, письма и брошюры времён блокады.

Нельзя обделить вниманием радиорепродуктор и даже патефон: без блокадного радио город представить себе невозможно, а патефон звучал только лишь в редкие минуты отдыха, напоминая о мирной жизни. Среди книг в мемориальной служебной комнате почётное место занимают издания блокадного времени, в том числе – сборник стихов и песен поэтов осаждённого Ленинграда.

Как известно, цирк в блокадном Ленинграде не работал, но для жителей города и бойцов Ленинградского фронта выступали отдельные цирковые бригады, как правило, очень малочисленные. Однако маленький театр зверей, своеобразный цирк, работал при зоопарке. В этом театре было всего два артиста – дрессировщики И. К. Раевский и Т. С. Рукавишникова, а артистами-зверюшками «работали» медвежонок, собачка и кролик. Выступали они не только в самом зоопарке, но и в школах, и в детских домах – драгоценные минуты радости для блокадных ребят!

…Вот и всё – дальше обыкновенная дверь, ведущая в современные хозяйственные помещения. Музей так мал, что трём-четырем посетителям уже будет тесно, но зато как велика сумма впечатлений!

Да, именно так, причём, не совершив при этом ни единого выстрела и оставаясь сугубо штатскими людьми. Несомненно, в истории войн бывали случаи, когда воюющим сторонам приходилось прибегать к помощи биологов, в частности, и ботаников, но такой добровольной мобилизации на борьбу с врагом, как в годы блокады Ленинграда, ботаническая наука ещё не знала!

Если при всей моей любви к живой природе я всё же оставался и остаюсь любителем, то о царстве растений мне приходилось писать и как очеркисту, и как киносценаристу ещё с довоенных времен. Продолжил я эту дорогую для меня тему и в послевоенные годы в видовых фильмах «По Нижнему Амуру» и «По Среднему Амуру». Вот почему моё появление в блокадную пору в Ленинградском Ботаническом саду никого из сотрудников не удивило – меня уже там знали и довольно быстро и охотно, что называется, «ввели в материал».