Туча болтов устремляется на него со всех сторон. Но что они могут сделать с Громом в кольчуге Перуна поверху покрытой массивной драконьей чешуей. Только несколько пластин больно обломились и посыпались черными осколками под ноги. И это все достижение последней попытки задержать неминуемую кару.

Рогатая голова угрожающе сверкает блюдцами золотистых глазищ. Гром рывком наскакивает до ближайших в окружении. Парализующий рык разносится по их рядам, заставляя упасть ближайших на колени в слабенькой надежде на помилование.

Гром еще не насытился, следовательно никакой пощады не будет посмевшим напасть на него. Неуклюжий хлопок огромными крыльями за спиной слегка поднимает его тушу над врагами и грузно опускает на их тела. Уже и крылья есть?! Хруст множества костей, когти с напрягом погружаются в сталь лат, гроздьями зависают за их крюки. Гром только раздраженно стряхнул их с лап, как среди вихляющих кругом флюид страха яростно засверкали бешено снующие по сторонам новые, переполненные яркими нитями агрессии. Гром в недоумении повернул к их источнику искаженную злобой морду.

Сквозь заметно поредевшую толпу в красных никах показались новые всадники в розовых латах. Их трусцой вел на него латник с розовой кокардой на шлеме, на угольно-черном мощном коне, редкой грациозностью в каждом движении.

Так, этот же обещанная ему награда!
– почему-то тут же решил Гром. Даже на время перестал видеть тех латников, уставившись только на этого великолепного коня. Очнулся от любования только тогда, когда новые враги оказались достаточно близко, и на Грома-дракона устремилась магическая ловчая сеть.

Вся в ядовитых высверках, сеть, заброшенная магами позади латников, стремительно пролетела расстояние до Грома, пала сверху на него. И это была очень сильная магия улова. Возможно, что и создана была специально для ловли драконов. Но не Грома, защищенного инфернальным ободом. А перед ними не просто залетевший из-за облаков дракон.

Сеть с треском рассыпалась вокруг по земле в шипящие ядовитые ошметки, заставив и их флюиды подкраситься страхом. Поняли, наконец, не возьмут его коварством. Пусть теперь попробуют силой оружия одолеть Дракона, пробужденного в иномирянине. А он постарается аккуратно убить латника, посмевшего оседлать его жеребца. Как бы ненароком не повредить ценную награду. Не будь ее, давно бы высосал и этих досуха.

Гром хотел только хмыкнуть от этих мыслей, а вырвался из луженого горла жуткий рык. И он одним прыжком очутился у своей будущей уникальной награды, не обращая никакого внимания на посыпавшиеся удары мечей остальных, аккуратно нацепил голову главного их латника в розовом шлеме с розовой кокардой на кончики когтей, вздернул высоко вверх. Швырнул под копыта уже его труп. Теперь остальных можно давить вместе с их конями, решил он, наскакивая уже на остальных.

Паника в рядах врагов началась одновременно с этим его решением. Конники пытались галопом унестись подальше от разъяренного дракона, пешие скидывали тяжелые оружия и со всех ног пытались убежать кто куда. И их было немало таких. Пять сотен вражеских воинов спасались бегством.

Дракон их не стал преследовать. Он не хотел без присмотра оставлять свою награду, которая могла в общей панике и ускакать куда-нибудь. Потом ищи его по всей Валгоре. И так она тревожно прядет ушами, хотя, пока только перебирает копытами возле трупа своего бывшего седока.

Больше атак на разоренный его лагерь не предвидится - доходит, наконец, до Дракона. Но так не хотелось жуткому созданию вновь уходить в немощное тело иномирянина. Так хорошо гулять по свету, наводя ужас на всех!..

Хотение само собой, однако, есть неотвратимые правила существования. И они включаются по завершению потребности в нем. Пора утихомириться до следующей угрозы.

Дракон близился к горстке выживших своих воинов. Хотя, какие же они свои, если с побелевшими лицами и с ужасом в глазах уставились на него. Даже обидно, честное слово. Он же их только что спас от неминуемой гибели!

Тут обиженность пропала, потому что начался мучительный откат!

Рывком дракон стал терять в росте и в объемах мышц, постепенно становясь вновь прежним человеком.

Гром застонал, схватился за голову изуродованными перчатками, потому что она не только теперь закружилась, а безумно болела. Стреляющая боль в глазах почти ослепила его. Неигровые боли переполнили все мышцы. Их хватала то судорога, то полнейшее бессилие.

Все эти метаморфозы нещадно корчили его, пока розовая пелена перед глазами постепенно не редела, и снова различил во мраке ночи разваленные кругом палатки, бледные лица воинов.

Гром затуманенным взором оглядывал их. Пара сотен от силу осталось, сбились в жалкую кучу посреди разоренного лагеря. И в основном это те рыцари, которым достались адамантовые латы. Броня их в первую очередь спасла в той мясорубке.