Когда Поттер поинтересовался, откуда ученому известно о его занятиях ментальной магией, тот очень удивился, заявив, что, по его мнению, школьники, начиная с первого курса, должны были обучаться этим методикам. В ходе дальнейшего разговора выяснилось, что Декстер оканчивал не Хогвартс, где занятия магией разума не встречали поддержки руководства школы, а Дурмстранг, в котором окклюменция была одним из обязательных предметов. Поттеру оставалось только мысленно поблагодарить Снейпа за его уроки по ментальной магии, начатые в этом году. Хоть успехи Гарри были пока не так велики, как хотелось бы, это в любом случае гораздо больше, чем ничего.

— Ну, мистер Поттер, пора начинать, — невыразимец прямо светился жизнерадостностью.

Стоящие рядом с Гарри Сириус и Фадж слегка поморщились от несколько несвоевременного веселья Декстера, но не стали ничего говорить человеку, от действий которого сейчас зависела жизнь Поттера. Невыразимец тем временем предложил Гарри раздеться и лечь на каменный стол, украшенный многочисленными рунами. Возле места, где должна была находиться его голова, стоял стеклянный сосуд, наполненный непонятной жидкостью. Это была ловушка, призванная поймать остатки души Тома Риддла, после того как крестраж покинет Гарри.

— На всякий случай повторяю, — самозабвенно вещал мистер Декстер, — когда я активирую этот артефакт, — он указал на стол, — вы отключитесь от восприятия внешнего мира и полностью сосредоточитесь в своем разуме. Вашей задачей будет найти и «выбросить» чужеродные элементы из вашей головы. Как только душа Риддла окажется в ловушке, артефакт автоматически отключится, и вы придете в сознание.

Эту инструкцию невыразимец втолковывал Поттеру уже в седьмой раз, и рейвенкловец чувствовал, что сможет наизусть повторить его слова, будучи разбуженным посреди ночи. Самым обидным было то, что никто не мог предсказать, в какие именно образы выльется для Гарри картинка его сознания. Поттеру оставалось надеяться, что его мозг не преподнесет какой-нибудь неприятный сюрприз, выдав своему хозяину плоды его чересчур бурной фантазии.

Гарри, получив объятие от Сириуса и рукопожатие от Фаджа, улегся на стол, стараясь устроиться поудобнее. Он хотел напоследок задать Декстеру мучавший его вопрос о том, что будет, если он не сумеет «вытолкнуть» крестраж, но невыразимец уже взмахнул своей палочкой, запирая юного рейвенкловца внутри его мозга.

* * *

Вокруг Гарри расстилался туман, в грязно-серых клубах которого угадывались очертания кустов и деревьев. Поттер решил, что он находится где-то в саду или в парке, и постарался понять, что с ним происходит. Внимательно посмотрев на одно из деревьев, он вскрикнул от удивления — в том месте, на которое он обратил свое внимание, туман исчез, и картинка стала идеально четкой. Гарри понял, что действительно находится внутри своего сознания, и постарался успокоиться. Сейчас вокруг него ничего не происходило, и стоило воспользоваться этим временем, чтобы понять, что он может сделать в этом месте. Он пошел по дорожке, которая начиналась прямо у его ног, и испытал радость от того, что он, по крайней мере, может здесь перемещаться. Сделав несколько шагов, Гарри сообразил, что знает это место. Он шел по лабиринту замка Шенонсо, который посещал этим летом. Ну что же, если его сознание предпочитает именно такой образ, то почему бы и нет.

Гарри решил пройти в центр лабиринта, надеясь, что там ему будет легче понять, в какой стороне находится кусок чужеродного сознания. Он дошел до беседки и закрыл глаза, надеясь почувствовать зло, и спустя миг понял, где искать своего врага. Повернувшись в ту сторону и открыв глаза, он и в самом деле увидел сквозь редеющий туман тьму, скопившуюся у подножия кариатид. Стиснув руки, чтобы побороть предательское волнение, Гарри направился в ту сторону.

Едва он вышел из лабиринта, как от подножия ближайшей статуи навстречу ему шагнула знакомая темная фигура.

— Вот мы и встретились, Том. Давненько тебя не видел, — Поттер чувствовал, что от идущего навстречу ему человека исходит аура силы. Гарри понял, что не может ни на шаг приблизиться к своему врагу. Впрочем, тот тоже остановился, видимо, испытывая аналогичные проблемы.

— Гарри Поттер, сопляк, который должен был сдохнуть много лет назад, наконец-то ты умрешь, — голос Риддла был наполнен жгучей ненавистью. — Ты самонадеянно решил помериться со мной силами и поплатишься за это. Сегодня твое тело станет моим, а твое сознание развеется как дым!

— Ты слишком самоуверен, Том, — Гарри чувствовал, что сегодня ему придется нелегко, но он не собирался сдаваться. — Мы уже встречались несколько раз, и пока что счет явно не в твою пользу.

— Ты считаешь себя соперником для меня, величайшего из волшебников? — Риддл издал что-то подобное смеху. — Знай, щенок, что я могу раздавить тебя одним пальцем, но предпочту сделать так, чтобы ты умирал долго и мучительно. Впрочем, если ты встанешь на колени и смиренно попросишь о милости, я убью тебя быстро и почти безболезненно.

— Ты всегда изображаешь клоуна или только по четвергам? — Поттер чувствовал, что внутри него нарастает ярость, готовая выплеснуться в действие. Рейвенкловец уже знал, что именно в таком состоянии ему особенно хорошо удается сражаться, и сейчас провоцировал противника, чтобы начать активные действия.

— Ну что же, раз ты так хочешь, начнем, — едва Риддл произнес эти слова, как все вокруг вновь плотно окутал густой туман.

* * *

По чуть подернутой рябью глади узкого залива навстречу друг другу скользили две линии галер. Те, что шли навстречу рейвенкловцу, были окрашены в траурно-черный цвет, а находящиеся рядом с ним — золотились чистыми бортами. Гарри не видел своего тела, казалось, он скользит между этими хищными морскими животными, впитывая в себя ощущение мощи своего флота и воспринимая его огромный механизм как собственное тело. Он чувствовал, как болят узловатые мышцы каждого гребца, налегающего на весла; чувствовал, как мозолистые ладони солдат сжимают рукояти абордажных сабель; как слезятся глаза пушкарей и мушкетеров, до рези всматривающихся в надвигающиеся на них суда.