Политические изменения в Литве не происходили сами по себе. Миндовг вступил в более тесный контакт с орденом. Он попытался использовать его мощь в своей борьбе за власть в Литве и поставил условием крещение — свое и литвинов. В 1253 году он крестился. За это ордену было обещано владычество над всей Литвой (если соответствующие грамоты (что сомнительно) подлинны), а также над Жемайтией — той частью Литвы, что лежит между Ливонией и Пруссией.

Но орден не получил этой земли ни тогда, ни в ближайшие полвека, хотя всячески этого добивался. Миндовг был не так могуч, чтобы осуществить дарение, а ордену не удалось заполучить Жемайтию даже с помощью военной силы. Миндовг расторг свой союз с орденом, но и это его не спасло. В 1263 году он пал жертвой своих литовских соперников. На ближайшие полвека единое Литовское государство прекратило свое существование.

В 1293 году к власти в Литве пришел другой литовский князь — Витовт. Его брат Гедимин (1316–1341 гг.) превратил Литву в великую державу. Годы его правления совпали с началом свержения татарского ига на Руси; крепло Великое княжество Московское. Однако у Москвы были соперники, и главный из них — Литва. Литовское государство быстро расширялось на юг и на восток. В конце XIV века восточные границы Литвы проходили всего в 200 км от Москвы. На юге его границы почти вплотную подступали к Черному морю. Литва занимала едва ли не всю нынешнюю Украину. Она превратилась в великую державу, занимающую пространство между государством Немецкого ордена, Польшей, Золотой Ордой и древнерусскими княжествами.

Великое княжество Литовское территориально оказалось между двух конфессий. Его соседями были христиане: католики на Западе и православные русские на Востоке. Уже это было нелегко, так как в представлении европейцев православные были схизматиками, вероотступниками и ничем не лучше язычников. Ближайшими к Литве язычниками были татары, да и сама Литва была еще языческим государством. Впрочем, по мере расширения южных границ она превратилась в языческое государство с православными подданными.

Однако христианские подданные, скорее, были бы помехой в христианизации Литвы, если бы она того захотела. Ведь если бы литовские князья решились принять католичество, это осложнило бы их отношения с православными подданными.

Итак, население Литовского государства было конфессионально разнородным, что вскоре распространилось и на членов правящей династии. Почти все они были язычниками, но кое-кто принял православие, а дочь Гедимина, став женой польского князя, перешла в католичество.

Когда вся династия приняла католичество, вести войну с Литвой как с языческой страной не мог уже не только Немецкий орден, но и Польша, хотя и по иной причине. Литва и Польша мешали друг другу расширяться на юг. В 1323 году на Руси пресеклась династия галицко-волынских князей. Их преемником стал племянник последнего правителя, женатый на дочери Гедимина. Когда в 1340 году Гедимина убили, соседи Литвы вступили в яростную борьбу за нее. Против Литвы ополчились Венгрия и Польша. С тылов ей угрожали татары. Если бы король Польский задумал овладеть Галичем, то ему следовало обеспечить себе свободу действий. Поэтому в 1343 году он заключил Калишский мир (ср. с. 123) [53] .

Тем самым король Польский обрел не только свободу действий, но и поддержку Папской курии, что придало его войне с Югом статус крестового похода и позволило ему обложить податями польский клир. Впрочем, вскоре король заключил союз с литвинами-язычниками.

Такая ситуация типична для того времени и для данного региона. В конце концов впечатляет, как здесь, на границе трех конфессий, трех религий процветал макиавеллизм [54] . Если бы папские привилегии крестоносцам, проделав долгий путь из Авиньона, наконец достигли польско-литовской границы, то тот, кто ныне пожелал бы сразиться с язычниками и схизматиками, заключить с кем-то из них или с обоими союз, вопреки ожиданию увидел бы, что противником нового союза был христианин. Христианский правитель, который объединялся с язычниками против христианского же противника, навлекал на себя крестовый поход — по крайней мере теоретически. На практике в таком крестовом походе были заинтересованы все.

Литовские князья были в этой игре непревзойденными мастерами. Язычество предоставляло им огромные возможности. Смотря по обстоятельствам, они то были язычниками, то крестились по православному или католическому обряду, принимая то одно, то другое, хотя повторное крещение было Церковью строго запрещено. Впоследствии Витовт (см. с. 142) превзошел в этом всех литовских князей: он крестился в XIV веке пять раз, то по католическому, то по православному обряду, временами возвращаясь к язычеству — в зависимости от ситуации.

При этом Немецкий орден мог оставаться на высоте положения. Обретя господство в процессе войны с язычниками и с помощью крестовых походов, он накопил богатый опыт. Правда, иногда эти же методы оборачивались против него самого. Например, король Польский пригласил его в 1355 году участвовать в походе на язычников в его же зоне экспансии, а затем обвинил его перед Папой Иннокентием VI в отказе вести войну с язычниками. Однако в случае согласия орден оказал бы помощь своему противнику. Но не это послужило причиной его отказа. Ведь в таком случае можно было бы подумать, что орден считал свое государство в Пруссии государством среди государств, но, конечно, это было не так. Просто ему хотелось самому вести крестовый поход против язычников, используя его для расширения своих владений.