При сражениях и переходе через р. Ворскла, западнее Ахтырки, воет, части Украины, наша рота подверглась сильной бомбардировке со стороны советской авиации. От прямого попадания бомбы был разбит дом, в котором находился Ваш сын. Ваш сын получил тяжелый удар по голове и был насмерть убит. Он не переносил никаких страданий.

В его лице рота потеряла дорогого товарища и командира. Мы его похоронили на кладбище Ахтырка.

Его личные вещи высылаем Вам по списку:

1. кошелек, в нем различные струны;

2. связка с ключами;

3. партбилет;

4. кольдкрем;

5. две пары носков;

6. три платочка;

7. пуловер домашней вязки;

8. 37 марок и 10 пфеннигов.

Стограммовый пакетик с леденцами и коробка с сосисками розданы солдатам в роте.

Письмо руководителя группы хроникеров шефу-кинооператору Отто Ланге (группа армий «Центр»).

Присланные Вами материалы говорят о том, что Вы совершенно упускаете один из основных принципиальных вопросов в нашей пропагандистской работе.

Вы стремитесь запечатлеть победоносное продвижение наших войск и делаете это высокопрофессионально. Однако Вами, как свидетельствует присланная пленка, игнорируется важнейшая задача, стоящая перед нами. Мы должны немедленно, наглядно и убедительно, показать немецкому народу и всей Европе, что Советская Россия — это многомиллионное скопище неполноценных в расовом отношении, дегенеративных ублюдков: евреев и азиатов, представляющих чудовищную опасность для цивилизованного человечества.

В этом аспекте заслуживает внимания опыт доктора Мюллера, который на Украине в одной из психлечебниц снял десятка два душевнобольных, обмундировав их предварительно в форму комиссаров и командиров Красной Армии. Снятые в разных ракурсах, грязные и небритые, они являют собою целую галерею отвратительных, омерзительных, агрессивных идиотов, что производит сильнейшее впечатление.

Заслуживает внимания и работа доктора Хекера, который отснял под Минском гражданское население. Для большей убедительности сопроводительного текста хроники и чтобы они выглядели еще более отвратительно, гражданских предварительно переодели чуть ли не в лохмотья: старые свитеры, рваные куртки. Мужчины стоят небритые, босые, в грязных рубашках, без галстуков, поддерживают спадающие штаны, так как у них отобраны поясные ремни. Нечесаные женщины со зверским выражением на лицах держат в руках топоры и вилы. Эти кадры тоже вызывают самую активную неприязнь и брезгливое отвращение.

Безусловно, тут не должно быть шаблона, возможны самые разные решения. Однако при съемке русских военнопленных и местного населения надо обязательно стремиться показать самые безобразные еврейские и азиатские типы, лица которых выражают злобу и ненависть и могут вызывать в ответ только аналогичные чувства и, прежде всего, омерзение и ненависть.

Надеюсь, что высказанные в этом письме дружеские замечания будут Вами в ближайшее время продуктивно реализованы.

Хайль Гитлер!

Ваш Генрих Демель.

ИЗ ОТЧЕТА ЦЕНЗУРНОГО ПУНКТА ПОЛЕВОЙ ПОЧТЫ ЗА ИЮЛЬ 1941 Г.

(О негативных настроениях в армии).

Солдат Вильгельм Витт:

«…В один час погибли Якоб Пельц, Иоганн Мардеус и Артур, сын господина Гунгера. Они даже не доехали до фронта, их поезд где-то под Минском взорвали партизаны. Ехавшие с ними Фриц Кенинг и Гельмут Хунгер тяжело искалечены и находятся в лазаретах в Польше. Настроение подавленное».

Унтер-офицер Ихар Бейнн:

«…Наконец небольшая передышка и я смогу дописать письмо, до сих пор русские не давали возможности из-за сильного артиллерийского огня. К счастью, у нас хорошая крыша, наша рота расположилась в церкви. Мы переживаем дни полные успехов, но есть и жертвы. Из нашего города погибли Шром, Бремер, Каре и Глаус, а Герхарду Гольцу оторвало руку».

Ефрейтор Гельмут Диттрих:

«…Если русская артиллерия всегда будет стрелять так, как в последние дни, то нет сомнения, что русские скорее будут в Берлине, чем мы в Москве».

Фельдфебель Лотте Фриц:

«…Находимся около Москвы. Лежим все время в окопах. Днем нельзя поднять головы, а то русские сразу открывают огонь со всех сторон. Сейчас отошли в тыл километров на пять, теперь беспокоит русская артиллерия. Говорят, что придется отступать еще дальше. Кнорр, Брунер и Шмидт убиты. Лейтенант Анге пропал без вести».

Обер-ефрейтор Рудольф Витциг:

«…Мы несем серьезные потери: в моем отделении из девяти человек осталось двое. Так обстоит дело не только у меня, но и во всех отделениях, если они еще существуют. Вместе со взводными командирами у нас в роте осталось 4 унтер-офицера, а было — 22. Дорога побед стала дорогой могил…»

Рядовой Людвиг Раудис:

«…Вы будете удивлены, не все так, как пишут в газетах. И квартиры не так плохи, как показывают в кино. В действительности все по-другому. Я есть и остаюсь таким, как и прежде, никогда не смогу стать другим. Никогда не стану обезьяной. И никогда не буду повторять как попугай то, что вслед за доктором Геббельсом твердит наша пропаганда. Убежден, что никогда. Если мне посчастливится и я вернусь домой, я вам все расскажу…»