Это была Алиса. Он узнал ее сразу же. Несмотря на то, что видел в последний раз три года назад. Золотистые локоны выдавали ее.

Сердце ухнуло куда-то вниз и через секунду забилось с удвоенной силой. Аравин ощутил дрожь в руках и твердо стиснул кулаки, стараясь подавить непривычную реакцию.

Он подошёл к постели и неверующими глазами уставился на лежавшую девушку.

Она была укрыта по самую шею несколькими одеялами. Егор видел только ее лицо, и этого было достаточно, чтобы понять насколько она худая. Буквально тощая. Острые скулы торчали на когда-то милом личике.

Она тяжело дышала. Веки ее были сомкнуты, но слегка подрагивали. Словно девушка силилась их открыть. На гладком лбу выступила испарина, даже волосы на голове казались мокрыми

– Алиса, – выдохнул мужчина.

И девушка открыла глаза, довольно быстро, будто этот зов помог ей справиться.

– Я знала, что ты придешь, – голос ее был очень тихим и низким. Чем-то напоминал шелест листвы по утрам. Такой же безликий.

Аравин смотрел на девушку молча, почти не дыша. Он понимал, что нашел ее слишком поздно. Нужно было приехать раньше. Оставить тот чертов бой!

Две недели назад звонок частного детектива застал его в США. Он стоял в раздевалке. Тренер уже наматывал бинты на его руки. В преддверии боя, Егор был полон энтузиазма. Но после разговора весь запал как будто испарился.

Он хотел уехать сразу же! Бросить все!

Именно тренер убедил его, что за пару часов ничего не изменится. Но в голове Аравина был полный раздрай. Он не мог сфокусироваться на технике, сопернике и поединке в целом.

Бой был проигран. А затем неделя восстановления в больнице. Оттекшие глаза, разрубленные бровь и губа. Ни один бой раньше не оставлял Аравину таких последствий. Но все это было лишь мелочью по сравнению с тем, что творилось в его душе.

Он не мог спать и есть нормально. Рвался в Россию. К ней. Мучимый сомнениями, ведь, Глинский мог и ошибаться.

Но не ошибся. И фраза Глинского, что Алиса очень плоха, тоже оказалась правдой. Но тогда она еще выходила из дома. А сейчас было видно, что ей это не по силам.

– Ты в ссадинах, – сказала Алиса. – Я переживала за тебя. Тот бой был ужасным.

Он кивнул, не в силах рассказать, что творилось в его голове тогда.

Девушка закашлялась. Спазмы душили ее долго и мучительно. Егор видел, как из-под закрытых век скатились тонкие ручейки слез.

Приступ испугал его. Но ни один мускул на его лице не выдал этого. Лишь в глазах вспыхнуло отчаяние.

Он не хотел верить, что Алиса снова покидает его! И в этот раз навсегда.

– Все будет хорошо, – твердо сказал он, присаживаясь у кровати. Он хотел взять девушку за руку, но не решился поднимать одеяла и искать ее там.

Поэтому он просто склонился и обнял ее поверх одеяла, прижимаясь головой к лицу и ощущая исходивший от нее жар.

– Я всегда любила тебя, брат, – прохрипела Алиса. – Ты был единственным, по кому я скучала.

Егор поднял голову, всматриваясь в изнеможденное лицо.

–Почему ты не возвращалась? – задал он вопрос, который мучил его эти годы.

Он понимал ее протест родителям. Но после их смерти он каждый день ждал, что она вернется. Ведь понимал, что она знает. Тогда об этой новости писали в каждой газете. Наверняка и до этой провинции дошли слухи.

– Мне было стыдно, – румянец проступил на ее бледных щеках в подтверждение тихих слов. – Да и поздно было. Пути назад не было.

– Какая же ты глупая, – беззлобно выдавил мужчина.

– Забери ее с собой, – вдруг попросила Алиса.

– Кого? – не понял Егор.

– Стасю. Забери… ее, – она едва выговорила последнюю фразу, так как снова закашлялась, и в этот раз Аравину показалось, что она кашляет еще дольше. Надрывно глотая воздух и пытаясь подавить спазм.

Наконец она затихла, открыла глаза и тяжело вздохнула.

– Люблю тебя… – прохрипела она.

– И я тебя, – но Алиса его уже не слышала. Веки девушки закрылись, хриплое дыхание оборвалось. В комнате внезапно стало очень тихо.

И тогда Аравин услышал позади себя горестное рыдание.

Он резко обернулся и увидел зарёванную девчонку в дверном проеме. Ту самую, которая открывала ему дверь.

– Она ум-мерла? – безнадежно спросила малявка, всхлипывая.

Егор не хотел ей отвечать. Он не хотел произносить эти слова вслух. Ему хотелось прогнать прочь эту нищебродку и посидеть у тела сестры еще немного. Поэтому он молчал.

Он отвернулся. Но его снова потревожили.

В комнату ввалилось пьяное тело. Мужчина лет сорока, шатаясь, проковылял к постели, на которой лежала Алиса.