– Все? – спросил он. И этот вопрос выражал полное равнодушие. Подводил черту, не более.

В груди Аравина вновь вспыхнула ярость. Кулаки зачесались, просясь съездить по отвратительной роже пьянчуги. Но он подавил в себе это желание. Не здесь и не сейчас.

Он встал и, смерив сожителя сестры свирепым взглядом, рыкнул:

– Вышел!

Повторять не пришлось, пьянчуга оказался сообразительным. Он покинул комнату намного проворнее, чем входил в нее.

Аравин достал из кармана телефон.

– Она мертва, – сухо сказал он в трубку. – Организуй все, что нужно. Я хочу забрать ее сегодня же.

Коротко. По факту. Только фразы, как будто не его. Словно кто-то другой здесь сейчас стоит. Не Егор. И не его сестра лежит мертвая. Осознание придет позже.

Тем временем девочка подошла к кровати и протянула руку к все еще влажному лбу Алисы.

Аравин хотел отдернуть ее. Но вновь сдержал себя, понимая, что именно девочка ухаживала за его сестрой. В комнате было чисто, несмотря на давно порванные обои и дырявые половицы. Постель застлана чистым бельем. На столе остывающий суп и кусочек хлеба, которые так и не отведали. Все аккуратно, на маленьком подносе.

Занавески на окне нет, но оно закрыто белым ватманом, на котором кто-то умело нарисовал простым карандашом зимний пейзаж. Подоконник облезлый, но чистый.

– Ты правда заберешь ее? – голос девчонки звучал испуганно. Она больше не всхлипывала, только щеки оставались влажными и румяными.

Егор не ответил, лишь смерил ее пустым взглядом.

– Можно мне прийти на похороны?

В этот раз он кивнул.

– Она часто о тебе говорила, – поделилась девчонка. – Когда он не слышал, – последняя фраза произнесена очень тихо, словно она чего-то опасается.

– Он? – наконец отреагировал Аравин.

– Мой отец, – в этой фразе улавливалось только отвращение. Девочка даже поморщилась.

– Как тебя зовут? – спросил Егор, вспоминая последние слова сестры.

– Стася.

Так вот о ком была просьба Алисы.

Но он совершенно не хотел ее выполнять! Не хотел забирать отсюда что-либо или кого-либо! Только Алису! Зачем ему эта обуза в виде депрессивной малолетки? Ясно, что она к своим годам дерьма нахлебалась. И рано или поздно оно из нее попрет. Это отпечаток на всю жизнь. По себе знает. Только ему ринг помогал справляться со своей агрессией. А дома ему нужна тишина и одиночество.

И все же Аравин попросту не мог проигнорировать последнюю просьбу сестры. Как же много он хотел для нее сделать! И не успел.

– Поедешь с нами, – сказал он, прокашлявшись, исправился: – со мной. Алиса так хотела.

В конце концов он потом решит, что с ней делать.

Егор планировал, что уедет отсюда не один. Но никак не предполагал, что забирать будет мертвую сестру и незнакомую девчонку.

– Это не обязательно, – возразила Стася, упрямо вздернув голову и вульгарно шмыгнув носом. – Я же знаю, ты не хочешь, – но в строптивом голосе слышалась надежда. – Да и отец меня не опустит.

Мужчине отчаянно хотелось согласиться с доводами девочки. Но он не мог.

– Твой папаша уже спит. Вон храп на всю квартиру.

Стася прислушалась и кивнула.

– Завтра, когда он проспится, мой адвокат решит с ним все дела. Отказ от родительских прав и попечительство. Все законно.

– Купишь меня, как лошадь? – в детском голосе так много возмущения.

Аравин негромко хмыкнул.

– Сдалась ты мне… – откровенно ответил он. И тут же добавил: – Если бы не она.

Девочка машинально повела за его взглядом и снова всхлипнула.

– Сколько тебе лет? – спросил Егор. Слушать ее рыдания не было сил. Самому тошно.

– Пят-над-цать.

– Собирай вещи, – ему так необходимы еще пара минут наедине с сестрой.

– Ты не с-сказал, ч-что собираешь-ся со м-мной делать? – не унималась Стася.

Он смерил ее серьезным, но в тоже время отстраненным взглядом:

– Я куплю тебе новую жизнь.

Глава 1

Здравствуй мир, в котором я нужен кому-то.

В котором я буду жить, жить, а не как будто.

Буду делать добро и это добро в тайне хранить.

Год спустя

Стася вышла из школьного автобуса и, попрощавшись с одноклассниками, пошла вдоль улицы к своему дому. Дому, в который она с удовольствием возвращалась. Где было всегда уютно и тепло. Где ее ждали. О ней заботились.

Девочка медленно привыкала к новой жизни.