– Мне вечером даже чая не было с кем выпить, – неожиданно сменила тему баба Шура, и Стася отметила, как ее голос смягчился, а взгляд потускнел.

– Ну, ты что? – склонив голову на бок, растроганно переспросила девушка. – Ба? ... Нужно было Нину Михайловну позвать в гости.

На это предложение баба Шура возмущенно фыркнула и, игнорируя вошедшего в кухню Егора, снова заворчала:

– Я что, похожа на сумасшедшую? После ее вечерних визитов у меня кошмары.

Стася неопределенно двинула плечами.

– Что тут скажешь? Ты права, – согласилась сразу со всем.

– Здравствуй, баб Шура, – поздоровался Аравин, уводя ее внимание на себя.

– Здравствуй, Егорушка, – оборачиваясь, радушно приветствовала женщина.

Брови Стаси поползли вверх, а губы сложились в беззвучную «о». За спиной бабы Шуры она стала подавать ему какие-то немые знаки, но он не знал, как их интерпретировать. Настороженно прищурился, наблюдая, как девушка, то прикладывает к губам палец, то, буквально заходясь в невербальной истерике, изображает рубящий жест по шее.

«Что, черт возьми, она хочет сказать?»

– Рада тебя видеть живым и практически здоровым, сынок, – тепло сказала баба Шура, осматривая все его ссадины и швы на лице. – Как Канада?

– Америка, ба, – поправила Стася, буквально пробегая вперед и вручая Егору стакан. Хлестнув холодного компота, на мгновение задержалась перед ним. – Взрослый разговор! – «заорала» едва различимым шепотом. – У нас есть рыбный рулет. Будешь? – поинтересовалась вслух, искоса поглядывая на бабушку.

– Да какая разница? Канада, Америка? Один черт! – продолжала разговор баба Шура.

– Не хотелось бы умничать, ба, но боюсь, Обама и Елизавета II не согласятся, – заметила Стася.

Достала из холодильника рыбный рулет и неизвестную запеканку. Выставила на стол.

Баба Шура, в свою очередь никак не отреагировав на ее последнюю реплику, отвернувшись к плите, загремела кастрюлями.

– Она приготовилась ездить тебе по ушам, – тут же зашипела Стася Егору, гримасничая. – Насчет меня, – зеленые глаза навыкате. – Сдерживайся! – наконец, Егор понял, из-за чего она переживала. Боялась, что он резко отреагирует на нравоучения бабы Шуры.

Он вспомнил их давнишние разборки по поводу его грубости. И ему стало смешно, когда он понял, что рубящий жест у шеи предназначался ему.

– Что такое? – отреагировала на его смех баба Шура.

– Да так. Вспомнил, старый случай, – туманно сообщил он. – А ты помнишь, Мелкая?

– Уж я-то помню, – недовольно отозвалась девушка.

– Еще бы.

Баба Шура снова отвернулась, и Стася показала ему язык.

– Детский сад, – закатывая глаза, негромко прокомментировал Егор. Поставив нетронутый стакан с компотом на стол, прошел к раковине, чтобы вымыть руки. А на обратном пути зажал Стасю у холодильника. – Не злись попусту, Мелкая, – прошептал он. – Мне больше нравится, когда этот сладкий язык у меня во рту.

С тайным удовольствием наблюдал, как Стасины щеки становятся пунцовыми. А затем и вовсе взбесил ее, ущипнув за грудь.

– Прекрати, – зашипела она, отпихивая Егора в сторону.

Посмеиваясь, он прошел к дивану и расслабленно уселся.

Вскоре большой круглый стол был заложен разнообразными яствами. Александра Михайловна, как обычно, чрезвычайно ответственно приготовилась к приходу внука.

– Что-то я замерзла… Стася, метнись наверх, шаль мне принеси, – выдала баба Шура заранее подготовленную просьбу.

Девушка неохотно поднялась и, стрельнув в Егора предупреждающим взглядом, последовала на второй этаж.

Не то, чтобы его сильно беспокоило то, что скажет баба Шура. Но все же…

– Итак. Не буду ходить вокруг да около, – сурово начала Александра Михайловна. – Ты меня знаешь не первый день, я человек прямой. Скажу, как вижу. Стася – девушка молодая. Впечатлительная и наивная. Ты же парень с определенным багажом опыта. Хр*нового опыта, – справедливо, но жестко отметила баба Шура, глядя Егору прямо в глаза. – Ты и сам знаешь, – он кивнул, невольно сжимая скулы. – Вся ответственность за эти отношения исключительно на тебе, Егор. Так что подумай хорошенько, надо ли оно тебе?

Аравин под тяжелым взглядом Александры Михайловны не стушевался. Выдержал прямо. Как бы ей не хотелось думать, что она контролирует ситуацию, оба знали, что в случае с Егором все ее слова не более, чем пустая бравада. Никогда ранее не прислушивался, и сейчас вряд ли бы стал нежничать. Но по затронутым Стасей причинам проявил уважение. Принял волнение бабы Шуры. Ответственность свою и без нее осознавал. Не нуждался в разъяснительных разговорах. Сам все понимал.

– Давно все обмозговал, – серьезно ответил Аравин. – И понимаю, о чем ты говоришь. Так что можешь быть спокойна насчет Стаси.