– Неужели не удалось разбудить подругу?
– спросил Олег.

– А вам? У вас ведь такая же проблема, - в том же тоне ответила Анна.

– И не скоро удастся, - предположил Антон.
– Зато мы с Анечкой успели искупаться в Байкале.

– Уже с Анечкой, значит?
– удивился Зорин.

– Именно так. Дрыхни дольше, тогда вообще всё пропустишь.

Безобидные шутки лишь подняли настроение собеседников, развеселив даже молодую маму.

– А за продуктами, когда вы собираетесь?
– поинтересовалась Анна.

– Как только, так сразу, - нашёлся Зорин.

– Олег, а если серьёзно?
– не сдавалась женщина.

– Когда, Антон?

– Сейчас и пойдём, - быстро определился Раскатов.

– Я с вами.

– Кстати, пива прикупить нужно для некоторых товарищей, а то проблем не оберёмся, - напомнил Олег.
– Да и я бы не отказался.

После возвращения из магазина друзья нашли Павла в таком же положении.

– Подъём, пиво приехало, разбирай!
– нарочито громко крикнул Олег.

– Пиво?.. Это мне сейчас нужней всего, - прохрипел Доцевич, тут же соскочив с кровати, и принялся с жадностью опустошать бутылку.

– Ух, хорошо!
– выдохнул он уже с повеселевшими глазами.

Примером друга воспользовался и Зорин.

– За новую жизнь, - объявил он.

– Может быть, лучше за трезвую?
– шутливо заметил Антон.

– Э-э, мы этого не утверждали... новая жизнь - не значит трезвая, - уточнил Павел.

– Ты лучше расскажи, как провёл вчера ночь?
– с подвохом полюбопытствовал Олег.

– Братцы, скажу я вам... Мариночка такая бесподобная женщина! Даже в поход расхотелось идти.

– Ты эти фокусы брось!
– остудил его игривое настроение Раскатов.
– Раз договорились должны идти, у тебя ещё будет уйма времени, чтобы насладиться её обществом.

– Ладно, ладно, пошутить нельзя.

– Завтра отбываем в восемь часов, так что сегодня никаких возлияний, - предупредил всех Антон.

– Но пиво-то хоть можно? Антоха, ты совсем деспотом стал в своём Тибете!
– возмутился Доцевич.

– Чёрт с вами, в разумных количествах пиво допускается, но учтите, только в разумных.

– А как определить философский смысл разумности... ну, или её меру?
– задумался Олег.

– Интуитивно, пока ещё помнишь имя любимой женщины!
– хлопнул в ладоши Павел.

– Паша, а если у тебя не одна такая?
– проговорил Раскатов, пряча в глазах усмешку.

На несколько минут комната разразилась неподдельным хохотом.

Начало следующего дня отметилось суетой сборов, друзья позволили себе перевести дух, лишь убедившись в готовности своего снаряжения, и только после этого наполненные под завязку рюкзаки переместились к входным дверям. Попрощавшись с новыми знакомыми, они взяли курс на север острова в сторону мыса Хобой. Просёлочная дорога повела их вдоль западного побережья, а чуть позже они свернули в сосновый лес, продолжив свой путь по тропам своих многочисленных предшественников.

– Сосенки-то низкорослые, не сравнить с материковыми, - заметил Павел.

– Чего ты хотел? Постой-ка под такими ветрами, остров ими насквозь продувается особенно осенью и зимой, - рассудил Олег.

Миновав лес, мужчины вышли в степную зону, изрезанную дорогами и туристическими тропами, которые уходили к видневшимся вдалеке холмам.

Когда они остановились на первый привал, Зорин поднял довольно злободневную тему для разговора:

– Знаете, мужики, что больше всего меня бесит в нашем народе?

– И что же?
– заинтересовался Павел

– Да свинство, элементарное человеческое свинство! Вокруг такая красота, а люди и здесь норовят нагадить.

– Олежка, о чём ты?! Ведь мы азиаты с раскосыми и жадными очами, как говорил один великий поэт.

– А думать слабо? Человеку же свойственно думать, тем он и отличается от животного, - поддержал Олега Раскатов.

– Думать? А когда нечем!
– рубанул воздух рукой Павел - Очнитесь, о какой культуре вы говорите?

– Обидно всё же за наших людей, - с сожалением сказал Олег.
– Вот европейцы такого бы себе не позволили, они умеют ценить красоту.

– У нас слишком много красоты и велики её просторы, чего их жалеть, не убудут же. А в Европе каждый природный уголок уже чудо, и этим всё сказано, - резонно заметил Антон.

Да, ты прав, к чуду нормальные люди относятся с благоговейным трепетом, - согласился Зорин.

– Культура, нравственность... А знаете, как тошно и обидно было в Чечне, когда нас с потрохами сдавали высокие начальнички?!
– будто от боли прокричал Павел.
– Как проститутки, ради паршивых "бабок" и политических интриг! Нам-то на своём веку всякого довелось повидать, но пацанов этих жалко. Им-то во что верить, если жизнь начинают познавать со лжи и предательства? А вы говорите о человеческой культуре. Вот она - вся!