– Что ты…

– Спасибо, Тадеуш, - перебила она мужчину и легко коснулась губами его щеки.

Он был настолько близко, что ощущалось удивление, шумной волной отозвавшееся в широкой груди.

– Что ж, - услышала она ответ, сквозь гулкие быстрые удары сердца, - можешь забыть моё обещание.

Элин, конечно же, поймет, что он имел в виду обещание оставить её в покое, но это будет позже. Сейчас же Тадеуш, зная, как рискует спугнуть зародившуюся надежду, приблизился к этой надежде настолько, что решил коснуться её теплых губ своими. Он не был аккуратен в движениях, он не думал о последствиях, он просто поцеловал хрупкую светловолосую девушку. А она, зажмурив глаза, осторожно приоткрыла рот в ответ, чтобы также потянуться к его губам. И даже металлические ступени, которые оставят недолгий отпечаток на её спине, не могли помешать прикосновению так, как сделал это чей-то громкий голос:

– Я, конечно, подозревал, что брат у меня казанова, но кто бы мог подумать, что ты умудришься найти девушку там, где в радиусе пятнадцати километров ни единой живой души!

– Я его позже убью, ты не против? – тихо произнес молодой мужчина прямо ей в губы.

Элин не была против, она даже не была «за», скорее, просто - не была. Смущенная до крайней степени, с ярким румянцем на щеках, девушка, наконец, спустилась со стремянки, и своим шагом в сторону дала Тадеушу понять, что руку с её талии следует убрать. Мысли в голове Адалины лихорадило от неловкости ситуации, а чувства в груди колыхало от чего теплого.

– Познакомишь нас? – с улыбкой поинтересовался мужчина, чьи черты лица так напоминали черты Тадеуша.

– Ой, Адалина! – неожиданно воскликнула темноволосая девушка, в которой Элин узнала Маргариту Кинти.

– Маргарита? – удивленно произнесла она, наблюдая, как та перегнулась через перила веранды и с любопытством оглядывает всех присутствующих.

– Адалина, значит? – переспросил Натан, память которого прекрасно сохраняла и обрабатывала информацию. – Ну, дорогой брат, это уже совсем нечестно. Скажу отцу, что член жюри из тебя хреновый.

– Заткнись, Натан!

Элин чувствовала, что Тадеуш начинал злиться, и снова это происходило из-за неё.

– Адалина, присоединяйся к нам! – беззаботно предложила Маргарита.

– Ты, конечно, засранец, но я не в обиде. Хотя мог бы, в таком случае, первое место и невестке отдать, – старший брат явно шутил, забавляясь тем, что в семье никто даже и не подозревал о новой пассии младшего.

– Ещё слово и я тебе сломаю шею!

– Извините, мне нужно работать!

Неоправданно громкий тон заставил всех обратить внимание на Элин. Она резко подняла корзинку и развернулась, чтобы отнести её к ящикам по другую сторону сада. За минуту до того, как она быстрым шагом направилась к выходу из тоннеля, Тадеуш смог уловить выражение её серьезных темно-зеленых глаз. Возможно, именно из-за этого взгляда он и не решился следовать за ней.

– И зря ты так, Натан, она победила честно, - проводив взглядом фигуру Адалины, задумчиво произнесла Маргарита.

– Знаю, но Тадеуш мне редко угрожает из-за девушки, на это стоило посмотреть.

– Эй, я ревную! – смешливо воскликнула молодая особа, чьи темно-каштановые локоны все ещё волнами струились за перилами веранды.

– Не свались в розы.

– Я вас двоих сам сброшу откуда-нибудь повыше, если будете мне об этом напоминать, - раздраженно прорычал Тадеуш.

Поднимаясь по ступеням, он сильно задел плечом старшего брата и даже не подумал извиняться.

10.2.

Мадам Джулия с присущим ей изяществом аккуратно отделила маленькой ложечкой немного клубничного парфе и поднесла его ко рту. Не так медленно, но одинаково осторожно ела десерт и Маргарита, сидящая рядом. Женщины изредка перебрасывались несколькими короткими фразами относительно вкуса еды, запаха роз, настроения мужчин и прочего. Что же до настроения, то у одного из них – Натана – оно было превосходным, а у другого – Тадеуша – ни к черту.

Оказавшись на веранде, компания из четырех человек расположилась по правую сторону от виноградной арки, чтобы та не загораживала вид на благоухающий пестрый сад. Также арка теперь не загораживала холмы и далекие плантации у их подножия, которые напомнили Тадеушу о закончившемся терпении. Он вглядывался в виноградники, чью нежную зелень окрасила золотая волна закатного солнца, и уже почти решил, как ему следует поступить.

– Санхо, что там делает лестница? – негромко поинтересовалась мадам Джулия, когда пожилой мужчина поднимался по ступенькам.

Он хотел сообщить хозяйке, что рабочие на плантациях уже закончили, но вместо этого пришлось вспомнить о стремянке, так и оставшейся стоять в тоннеле из винограда.

– Простите меня, мадам, совсем вылетело из головы. Я сейчас же скажу парням, чтобы убрали.

– А, вторая ступенька – места для поцелуев, - произнес Натан, стараясь не встречаться взглядом с младшим братом.

– Стремянку нужно выбросить, – отозвался Тадеуш, – конструкция стара настолько, что разваливается на глазах!

– Не пойму, чем тебе не угодила эта лестница, Тадеуш, но если уж так, то пусть её выбросят. Санхо, ты сделаешь это? – спокойно расставила всё на свои места мадам Джулия и положила последнюю ложечку парфе в рот.

– Конечно, мадам. Я хотел вам сообщить, что сбор винограда на сегодня окончен.

– Замечательно. Можешь идти, – кивнула женщина.

На Санхо, казалось, больше никто не обращал внимания, и он спокойно покинул веранду, чтобы выполнить поручение хозяйки. Но Тадеуш проследил за тем, как высокая фигура пожилого мужчины скрылась в арочном туннеле, а после перевел осторожный взгляд на брата. Натан держал в руке бокал с красным вином и рассказывал дамам какую-то занимательную историю. Обе женщины слушали его по-разному: Маргарита с улыбкой и должным вниманием, присущим влюбленной девушке, а мадам Джулия с отстраненной вежливостью, так как думала о чем-то своем. Сам же Тадеуш внимал только звукам за пределами веранды. Его не интересовал стрекот в саду и шелест легкого ветра в листве, только шум в пределах виноградной арки. И едва этот шум стал удаляться, молодой мужчина поднялся с кресла.