Девушка могла с лёгкостью отвлечь внимание на своего спутника, но все равно неизменно возвращалась к колокольчику, настойчиво ведущему её к серой плите трона.

– Ты убьёшь меня, - задумчиво сообщила Элин и, прежде чем Тадеуш успел выяснить причину такого умозаключения, почти бегом направилась к противоположной стене.

Ей повезло, что младший Моор сначала опешил, а затем только осознал, что девушка с громким плеском рассекает ледяную гладь воды.

– Адалина, твою мать! Ты с ума сошла?!

Но разум её заполнил удивительный, манящий звон, который заставлял не обращать внимания на холод, окутавший ноги до колен, и который безудержно звал за собой, буквально приказывал найти источник звука.

Она подлетела к самому трону. Быстрый взгляд скользнул по испещрённой трещинами поверхности, на секунду застыл на древних узорах, а затем метнулся вниз. Элин мигом упала на колени, даже не чувствуя, как колкие волны обдают всё тело леденящей рябью, и зашарила руками под водой. Пальцы онемели в мгновение, потому удары о твёрдые выбоины в камне для них остались незамеченными. Сердце её замерло, однако в следующую минуту чья-то сила вырвала девушку из водной пелены, в которую она так бездумно погрузилась.

– Идиотка, - злобно прорычал Тадеуш, когда девушка оказалась у него на руках, - искупаться решила?

– Тадеуш, я нашла! – радостно воскликнула Элин, совершенно не обращая внимания на его выражения.

Мокрыми дрожащими пальцами одной руки она с трудом цеплялась за него, оставляла на светлой рубашке холодные разводы. Пальцы же другой руки вдруг разжались, и молодой мужчина увидел стеклянный кулон размером с лесной орех. Находка очень напоминала маленькое яблочко, которое бледно-желтыми гранями ловило скупые переливы света.

– Откуда ты знала, что оно там? – гнев уступил место недоверчивому удивлению, но он всё ещё ощущал в себе потребность накричать на светловолосую девушку. Хотя бы за то, что заставила так сильно волноваться из-за какого-то пустяка.

– Я слышала его, - таинственно сообщила Элин и тут же, точно опомнившись, промолвила: - Не сердись на меня, прошу, это было очень, очень важно.

– Уверена? И что ты теперь будешь с этой важностью делать? – с нескрываемым недовольством в голосе произнёс Тадеуш.

Он уже бодрым шагом пересекал зал, совершенно не заботясь о том, чтобы наступать только на сухие островки. Ноги все равно промокли насквозь. И хотя холодная вода доставляла ему некоторые неудобства, особо неприятных ощущений мужчина по этому поводу не испытывал. Гораздо сильнее его занимала мысль о том, что трясущуюся от холода девушку нужно скорее доставить на поверхность.

– Хранить! – безапелляционно заявила Элин.

Колокольчик из её головы исчез ровно в тот момент, когда нечто стеклянное блеснуло под водой у основания трона. Именно тогда она почувствовала какую-то необыкновенную важность предмета, который теперь покоился в её руке. Пожалуй, это стоило его сердитого взгляда и её будущей простуды.

– И детям показывать, - всё тем же тоном отозвался собеседник.

– Всем троим, - тихо согласилась Адалина.

Они замерли у самого входа в таинственный зал, чьи сводчатые потолки так скудно пропускали свет, а тронная плита всё ещё спокойно тлела над водной гладью. Элин показалось, что сильные руки крепче прижали её к теплой груди.

– Троим? – спросил он так неожиданно мягко, как вообще мог позволить его голос.

– Ну, мне бы хотелось, - смущенно прошептала девушка и попыталась найти для своего взгляда подходящую точку на мужской рубашке.

То ли его шумное сердце слишком открыто сказало обо всём, то ли её замершее вдруг красноречиво умолчало о том же, но понять друг друга им не составило труда.

– В это воскресенье будет семейный ужин, - высказал своё предложение Тадеуш.

Положительным ответом ему был лёгкий кивок головы и мягкая улыбка на окрашенном румянцем лице.

***

С той же удивительной улыбкой она вслушается в слова одобрения, когда через пару дней на семейном ужине молодой мужчина представит Адалину, как свою будущую жену.