– Особой цели у меня нет, - он слегка пожал плечами.
– Сейчас мы ведем допросы всех, то хоть в какой-то мере имеет отношение к трем жертвам, потому как, сами понимаете, больших семей, родных и близких у этих убитых не было. Пожалуй, только Мишель Дювво жил с матерью, но и она ничего нам толком не смогла сообщить: женщина работала с утра до вечера и видела сына только спящим...

Я вздохнул.

– В этом плане могу вам лишь посочувствовать. Повторюсь, я Пьеро совершенно не знал, но зато от нашей мадам Лево вы можете услышать массу полезного. Полагаю, она вам уже сообщила о...

Комиссар сдержанно кивнул.

– Сообщила, а я ее поблагодарил. Кстати, говоря об интересующих нас фактах, я имел в виду не только все то, что имеет отношение к убитым. Нас также интересуют люди, с которыми убитые так или иначе поддерживали общение. Например, их режиссер Андре Бессон.

Произнеся имя Андрея, комиссар выдержал эффектную паузу, в течение которой я и сам на какое-то мгновенье едва не перестал дышать. Интересно, к чему бы это комиссару именно меня спрашивать про Андрея? У меня мелькнула мысль, что некто успел доложить полиции про наше тесное знакомство. Согласитесь, "невинная" фраза про режиссера и эффектная пауза с многозначительным взглядом стопроцентно давали понять: комиссар Анжело запросто может быть в курсе наших вчерашних посиделок в ресторанчике.

И все-таки я стоял до конца.

– Что конкретно вас интересует?

Комиссар укоризненно покачал головой.

– Не советую скрывать от нас факты, которые, кстати, вполне возможно, не содержат в себе ничего криминального! Дело в том, что вчера оставленный нами в реабилитационном центре полицейский наблюдал вашу встречу с Андре Бессонном. Он совершенно уверен в том, что вы с ним давно знакомы; он также отследил вас до ресторана, где вы довольно долго что-то бурно обсуждали.

Ох уж эта доблестная полиция! Всюду за нами следит ее всевидяще око. Сами понимаете, мне только и оставалось, что признать вполне очевидный факт: да, с Андре Бессонном мы знакомы с юности, сто лет не виделись и вот - такой сюрприз! Потому мы сразу же направились в ресторанчик отметить встречу.

– Полагаю, вы обсуждали и убийство?
– гнул свое комиссар.

– Разумеется, обсуждали - небрежно кивнул я.
– Ведь это тройное преступление нарушило все грандиозные планы Андрея. Он сказал мне, что убитые, особенно малыш Нико, были очень одаренными актерами, так что он планировал с ними следующую постановку сделать по Чехову. Но это тройное убийство разбило все его планы - оставшиеся актеры не слишком влюблены в театр. Как сказал Андрей, знал бы он, кто убил троицу, лично прибил бы.

– Вот как, - иронично вздернул бровь комиссар.
– А у нас есть другие сведения, только что подтвержденные вашей секретаршей сведения о том, что малыш Нико постоянно доводил Андре Бессона до бешенства своими злорадными насмешками. В частности он просто обожал передразнивать его акцент, нарочно его утрируя. Несколько свидетелей сообщили нам также, что во время премьеры у Андре Бессонна на груди висел солидный фотоаппарат, стало быть, он вполне мог предложить своим лучшим актерам ночную фотосессию в сквере. Что вы на это скажите?

Классический вопрос: что я могу на это сказать. А что тут скажешь? Всех нас периодически кто-то доводит до белого каления, но это не значит, что мы тут же бросаемся на обидчиков с кинжалом в руках.

Я философски улыбнулся.

– Комиссар, возможно, самодеятельные актеры и доставляли Андре немало хлопот, но он их все равно по-своему любил, ведь они - часть его работы, которой он предан. Что касается фотоаппарата на шее - тут ничего удивительного, ведь это был день премьеры в его театре! Полагаю, Андрей просто делал снимки во время спектакля. Кроме того, вы сами прекрасно понимаете: тройное убийство было совершено в рекордные сроки, между тем Андре Бессон весь вечер был на виду, давал интервью... Чем не прекрасное алиби! При всем желании он никак не мог тут же найти где-то подходящий нож и предложить Нико или всем троим волхвам прогуляться до сквера для непонятной фотосессии в столь поздний час...

Комиссар выслушал меня с холодной улыбкой.

– Все относительно. Журналистка Катрин Секле, которая брала у вашего приятеля интервью, сказала нам, что во время их беседы была довольно длительная пауза в течение почти двадцати минут: у Андре Бессона от волнения пошла кровь из носа, и он удалился в туалет. Согласитесь, при этом он вполне мог через туалет выйти на улицу, заранее договорившись о встрече в сквере...

Я невольно нахмурился - интересно, почему Андрей ничего не сказал мне про эту прореху в своем "железном" алиби?

– И зачем, по-вашему, он убил бы всех троих? Допустим, малыш Нико его доводил. Но при чем тут остальные?

Комиссар кивнул.

– Вот это мы и пытаемся выяснить. Малыш Нико издевался над мсье Бессоном не первый день, так что ваш приятель вполне мог подготовиться к премьере... По-своему подготовиться. Возможно, он предлагал фотосессию одному Нико, а остальные просто оказались ненужными свидетелями.

Это было нечто! Пару секунд я смотрел на собеседника так, словно увидел перед собой коня в пальто. Что ни говори, а было совершенно очевидно, что у комиссара имелась вполне четкая картина убийства с Андреем в главной роли. А это, в свою очередь, значит, что все гораздо серьезнее, чем мой приятель пытался представить мне вчера, когда говорил о своем "железном" алиби, почему-то умолчав при этом про солидную паузу во время интервью.