– Я отказался, а ты всё равно сделала по-своему, - я раскрыл глаза и холодно взглянул в серые зенки стоящего передо мной существа.
– На что ты после этого рассчитываешь? На разговор, как я и попросил? И ты думаешь, что я поверю твоим словам?

– Ну-у... Фауст, почему ты такой серьёзный?
– спросила девочка, начав обходить меня по кругу.
– Зачем отказываться от обычного разговора в моём уютном мирке? Не смотри, что он такой блеклый - это ненадолго, фу-фу-фу! Ведь ты здесь, ха-ха-ха!

Дух безумно рассмеялась, а перед моим лицом появился небольшой круглый столик, накрытый серой скатертью. На нём стоял фарфоровый сервиз, исписанный листиками, в круглых чашечках уже было налито что-то тёмное и ароматное, возможно, чай, но я ни разу не видел его в Хавене, так что моя догадка находилась под сомнением.

Вот я смотрю на отодвинутый стульчик, а в следующее мгновение уже сижу за столом и двумя руками держу тёплую чашку, морщась от несильной боли в руке.

Она способна манипулировать пространством этого мира и всем, что в нём находится. Плохо. Этот план по-настоящему принадлежит ей. Значит, она очень могущественна, а я... не в слишком хорошей ситуации, скажем так. Что ж, не впервой.

Я прикрыл глаза и отпил три небольших глотка из чашки, игнорируя привкус крови, оставшийся на губах.

– Я отказываюсь с тобой разговаривать, - спокойно произнёс я, разрывая затянувшееся молчание. Гнилой Лес всё так же сидела и наблюдала за моими действиями. Я практически ощущал её веселье - настолько сильно она излучала его.
– Думаешь, я игрушка и меня можно спокойно затянуть в свой кукольный домик, после чего усадить на стул и поиграть в "дочки-матери"?

Я облокотился об здоровую руку, со скукой поглядев в удивлённое лицо девочки, после чего выпустил из травмированной руки чашку, оглашая пространство этого мёртвого мира треском разбившейся посудины, расплескавшей своё содержимое.

Серая скатерть быстро пропиталась алой кровью, а из уцелевшего горлышка чашки выкатился человеческий глаз, прокатившийся до средины стола, где и остановился, уставившись на меня голубой радужкой.

На моём лице даже мускул не дрогнул. Я слишком часто играл в подобные игры с духами и Богами, чтобы меня можно было удивить чем-то таким. Я бывал в плане смерти, где видел ужасы, которые могут свести обычного человека с ума.

И я вышел оттуда живым... хотя не совсем здоровым, да. Кошмары ещё долгое время преследовали меня во снах, пока их не сожрали мои тараканы. Так и живём. Точнее, жил. Ведь Ной и Я - теперь уже разные люди. Или не совсем люди.

– Э?
– Великий Дух глупо хлопнула глазами, переводя взгляд то на разбившуюся чашку, то на моё лицо.
– Но почему? Тебе разве не понравился мой мир? Ты первый, кого я пригласила сюда!

– Ты не приглашала меня, ты силком затащила меня сюда, - я опёрся подбородком на скрещенные руки, полуприкрытыми глазами оглядев янтарные глаза существа.
– Это совершенно разные вещи. Разве гостю будет уютно, если его силой затащить в свой дом, усадить на стул и дать в руки... чай?

– Но он же вкусный!
– она подскочила со стула и стукнула кулаками по столу, заставив весь сервиз подпрыгнуть.
– Разве этого недостаточно?! Брат говорил, что этого хватит для первой встречи!

– Твой брат ошибался, - я откинулся на спинку стула и насмешливо поглядел во влажные от проступивших слёз глаза Духа.
– И что же ты будешь делать теперь? Попытаешься запугать меня? Или же будешь угрожать моим друзьям, оставшимся на той поляне?

– Нет...
– она потупила взгляд в стол.
– Они под защитой других, я не могу им угрожать.

– Тогда что, убьёшь меня? Или будешь пытать?

– Нет! Ты уже принадлежишь мне! Ты мой! Мой!
– она шмыгнула носом и стёрла слёзы, прахом спавшие на стол, продолжив кричать: - Мой-мой-мой!

– Нет, - я отрицательно покачал головой.
– Я не твой. Или... ты что? Думаешь, что этот значок на моей груди говорит о моей принадлежности тебе? Как глупо. А что будет, если я просто вырежу его?

Я подхватил со стола осколок чашки и приставил его к своей груди, надавив с такой силой, чтобы пошла кровь.

– Мне не сложно. Что, молчишь? Вот поэтому я и отказываюсь с тобой разговаривать.

– Но ты уже разговариваешь...
– не знаю, на что она рассчитывала, но её план точно разбился вдребезги. Это видно по перепуганному и озабоченному личику.

– Нет, я не "разговариваю", - я отложил осколок обратно на стол и кровожадно оскалился.
– Сейчас я осуждаю тебя и твои действия. Если хочешь поговорить, то ты должна доказать мне свои благие намерения.