– Однако виноград пока еще не совсем созрел.

– Да, – негромко пробормотала леди Кут, – да, должно быть, вы правы. Пока оставим этот вопрос.

Макдональд сохранял истинно владычное молчание, и леди Кут вновь взвинтила себя.

– Я намеревалась поговорить с вами о той лужайке, что в конце розария. По-моему, ее можно было бы использовать как площадку для игры в кегли. Сэр Освальд очень любит покатать шары.

«Почему, собственно, нет?» – подумала леди Кут, как подобает особе, начитанной в истории Англии. Разве не в кегли играл сэр Френсис Дрейк со своими рыцарственными сподвижниками, когда у берега страны заметили корабли Великой Армады? Подобное занятие подобает джентльмену, и Макдональд, бесспорно, не сумеет выдвинуть никаких возражений против ее предложения. Однако в ходе своих размышлений она не учла тенденцию, доминирующую в психике хорошего главного садовника, требующую противоречить всем и каждому сделанному предложению.

– Вне сомнения, эту лужайку просто невозможно использовать для данной цели, – уклончивым тоном промолвил Макдональд. Реплике этой он придал обескураживающий оттенок, однако на самом деле направлена она была на то, чтобы заставить леди Кут вступить на путь, ведущий к ее погибели.

– Ну если ее расчистить и… э… подстричь… и… э… все такое, – продолжила она полным надежды тоном.

– Так, – неторопливо проговорил Макдональд. – Это можно сделать. Однако придется тогда забрать Уильяма с нижнего бордюра…

– Ах, так! – усомнилась леди Кут. Слова «нижний бордюр» абсолютно ничего не говорили ее уму – разве что каким-то непонятным образом намекали на шотландскую церковь, – однако было очевидно, что, с точки зрения Макдональда, они означали неопровержимое возражение.

– И мне будет очень жаль, – продолжил Макдональд.

– Ну да, конечно же, безусловно, – согласилась леди Кут. И тут же удивилась тому, какая причина заставила ее согласиться с подобной решимостью.

Макдональд посмотрел на нее с еще большей строгостью.

– Но, конечно, если вы прикажете, миледи…

Закончил он паузой, однако полный угрозы тон был не по силам леди Кут. И она немедленно капитулировала.

– O нет, – проговорила женщина. – Я понимаю, что вы имеете в виду, Макдональд. Н… нет… пусть лучше Уильям останется на нижнем бордюре.

– Именно так я думал и сам, миледи.

– Да, – промолвила леди Кут. – Да, конечно.

– Я так и думал, что вы согласитесь, миледи, – закончил разговор садовник.

– Да, конечно, – снова произнесла она.

Макдональд прикоснулся к своей шляпе и направился прочь. Леди Кут, горестно вздохнув, проводила садовника взглядом. Джимми Тесайгер, уже укомплектованный печенью и беконом, вступил на террасу, остановился возле нее и вздохнул совершенно другим образом.

– Великолепное утро, как на ваш взгляд? – заметил он.

– Разве? – рассеянным тоном проговорила леди Кут. – Ах да, наверное, вы правы. Я просто не заметила этого.

– А где же все остальные? На озере, на плоскодонках?

– Должно быть, так. То есть я не удивлюсь, если они и в самом деле там.

Леди Кут повернулась на месте и резкими шагами вернулась в дом. Тредвелл как раз внимательным взглядом исследовал кофейник.

– O боже, – проговорила она. – Неужели мистер… мистер…

– Уэйд, миледи?

– Да, мистер Уэйд. Он действительно еще не спустился?

– Не спустился, миледи.

– Но уже очень поздно.

– Да, миледи.

– О боже… Но когда-нибудь он все-таки спустится, а, Тредвелл?

– Вне сомнения, миледи. Вчера утром мистер Уэйд спустился вниз даже в половине двенадцатого, миледи.

Леди Кут глянула на часы. На них было уже без двадцати двенадцать. Волна чисто человеческого сочувствия накатила на нее.

– Да, ну и денек выпал на вашу долю, Тредвелл… Придется убирать со стола, а потом подавать ланч к часу дня.

– Я привык к повадкам молодых джентльменов, миледи.

Укоризна была выражена с достоинством, но тем не менее выражена. Так мог бы князь Церкви корить турка или другого неверного, без злого умысла допустившего промах в отношении святой веры. И леди Кут покраснела второй раз за утро. Однако тут же пришло и желанное избавление. Дверь отворилась, и в образовавшуюся щель просунул голову серьезный молодой человек в очках.

– Ах вот вы где, леди Кут… Сэр Освальд спрашивал вас.

– Ах, так… иду. Иду к нему без промедления, мистер Бейтмен. – С этими словами леди Кут поспешила из комнаты.

Руперт Бейтмен, личный секретарь сэра Освальда, покинул ее другим путем – через французское окно, за которым по-прежнему нежился на солнышке Джимми Тесайгер.

– С утречком, Понго, – проговорил тот. – Ты хочешь сказать, что мне нужно идти и составить приятную компанию этим несносным девицам… Сам-то пойдешь?

Бейтмен отрицательно качнул головой и торопливым шагом пересек террасу, направляясь к двери в библиотеку.