Я оторвал взгляд от изваяний и огляделся. В обе стороны от колоссов уходила длинная осыпающаяся гряда - судя по всему, в прошлом здесь возвышалась неприступная стена. Однако между изваяниями обломков не было - в том месте, очевидно, располагались врата. Я гадал, отчего два каменных привратника уцелели и выглядят совершенно невредимыми, а стена и город за моей спиной лежат в руинах? Наверное, статуи высекли из иного материала. Но какого?

И лишь тогда я заметил длинную дорогу, что начиналась позади обелисков и уводила в пустыню примерно на полмили. По краям проспекта стояли каменные изваяния размером поменьше. Двумя ровными линиями выстроились они за спинами гигантов. Я зашагал по дороге, пройдя меж огромных статуй, замерших у ее начала. Однако минуя исполинов, я заметил надпись, выбитую на внутренней стороне каждого.

На подножии, на высоте четырех-пяти футов, крепилась сделанная из того же материала, квадратная табличка со сторонами примерно в ярд. Ее покрывали незнакомые символы - без сомнения, буквы утраченного языка. Во всяком случае, я не смог и слова разобрать. Хотя, мне уже попадался один символ, который особенно выделялся в начертанном - то самое изображение паука или осьминога, вырезанное повсеместно на городских развалинах. В надписи, среди составлявших ее символов, оно попадалось крайне часто. Из таблички на другом изваянии не удалось почерпнуть ничего нового: она в точности повторяла первую. Я двинулся по проспекту, прокручивая в голове загадку вездесущего символа, но вскоре, увлеченный окружавшими меня диковинами, и думать о ней забыл.

Длинная улица напоминала аллею сфинксов Карнака , по которой рабы носили на плечах паланкин фараона в храм и обратно. Однако статуи, возведенные у дороги, не походили на сфинксов. Им придали форму невиданных зверей, невообразимых тварей из иного мира. Не могу вам даже описать их - как невозможно описать дракона слепому от рождения человеку. Они напоминали зловещего вида рептилий; меня передергивало от одного взгляда на них.

Я шел меж двух рядов изваяний, и вскоре достиг конца аллеи. Стоя у последних фигур, я не видел пред собой ничего, кроме желтого песка пустыни, что простиралась до самого горизонта. Был я весьма озадачен. Ради чего мучиться и строить все это: стену, две огромные статуи и длинный проспект, уводивший в никуда?

Постепенно я рассмотрел, что часть пустыни впереди выглядит как-то странно: она была плоской. Среди песков угадывались очертания совершенно ровной круглой площадки, занимавшей несколько акров . Ни одна, даже самая маленькая дюна не искажала поверхность большого круга, словно чудовищная сила утрамбовала там всю почву. Со всех сторон гладкий участок обступала вполне себе обычная пустыня, изрезанная небольшими холмиками и впадинами, над которыми ветер гонял тучи пыли. Однако на плоскости передо мной не двигалось ни песчинки.

Заинтригованный, я пересек несколько ярдов, отделявшие меня от края круглой площадки. Но стоило только ступить на грань, и словно незримая рука ударила в лицо и грудь. Отлетев назад, я навзничь упал на песок.

Прошло несколько минут, прежде чем я снова двинулся вперед. Любопытство снедало меня; я просто не мог отступить. Выставив перед собой пистолет, я на четвереньках подобрался к границе круга и осторожно повел перед собой оружием.

Когда дуло достигло края площадки, оно стукнулось о нечто твердое, и протолкнуть его дальше не удавалось. Словно в стену уперлось. Но там и в помине не было никакой стены или чего-нибудь подобного. Протянув руку, я коснулся какой-то твердой поверхности, и тут же вскочил на ноги.

Теперь стало ясно: никто на меня не нападал - я просто врезался в преграду. Я расставил руки в стороны как можно шире, и всюду ощущал под ладонями гладкую стену, совершенно невидимую и все же вполне осязаемую. И даже я мог отчасти объяснить это явление. В стародавние времена ученые из мертвого города позади (те самые 'волхвы', упомянутые в надписи) каким-то образом открыли секрет придания невидимости твердым телам. Результат их трудов я теперь и ощупывал. В этом нет ничего невозможного. Даже современные ученые, используя рентгеновское излучение, могут делать материю частично невидимой. Очевидно, обитавший здесь народ владел более совершенным способом. Но тайна затерялась в веках, подобно секрету твердого золота, мягкого стекла и прочих диковин, описания которых можно встретить в сочинениях древности. Оставалось только поражаться подобному мастерству, ведь миновали века, строители невидимой стены давным-давно обратились в прах, а та все еще не утратила своих качеств.

Я отошел и начал швырять камешки в сторону круга. Но как бы высоко я их не подбрасывал, достигнув края площадки, они тут же со стуком отскакивали обратно; так я выяснил, что стена, судя по всему, вздымается на большую высоту. Я жаждал проникнуть за преграду, исследовать место, что скрывалось за ней. И как же это сделать? Вход должен быть. Но где? Вдруг припомнились два каменных стража у начала аллеи и таблички с письменами, и я задумался: какое же отношение имели они к этому месту?

Неожиданно, словно удар молнии, меня поразила дикость всей картины: могучая незримая стена; плоский и неподвижный участок пустыни; и я - стою, озадаченный и растерянный. Казалось, мертвый город шепчет за спиной, призывает развернуться и бежать. Бежать как можно дальше. Вспомнилось предупреждение, высеченное в камне: 'Не ходите в Мамурт'. И когда я подумал о надписи, сомнения оставили меня. Вот он, величественный храм, о котором упоминал Сан Драбат. Конечно же, он был прав - подобного храма не сыскать на земле.

Всё же, я не желал уходить. Просто не мог. До тех пор, пока не исследую стену изнутри. Спокойно все взвесив, я пришел к выводу, что проход должен находиться в конце аллеи: таким образом тот, кто проходил по дороге, попадал прямиком в храм. И рассуждения оказались верными. Именно там и отыскался вход - проем шириной в несколько ярдов (о высоте, ничего сказать не могу, потому что мне так и не удалось достать до притолоки).

НАОЩУПЬ пробравшись сквозь врата, я тут же ощутил под ногами твердый пол - не такой гладкий как стена, но такой же невидимый. К центру круглой площадки от прохода уводил одинаковой с ним ширины коридор, по которому я и двинулся, шаря перед собой руками.