До горизонта и обратно
вернуться

Антология

Шрифт:

Острова в океане

Утих океан. ПроклинаяБессонниц его маяту,На мостике вахта ночнаяТревожно глядит в темноту.Страда расстояний за нами,Устало ревут дизеля.По левому борту огнямиМаячит чужая земля.Душа притомиться не хочет,И мысли уносят меняИз душной тропической ночиВ сиянье осеннего дня,Где был я моложе и проще,Любил тех, кого уже нет,И листья пылающей рощиЛистал, словно летопись лет.Но чудо минувшего мигаУже заставляет жалеть,Что жизнь непрочитанной книгойОсталась едва ли на треть.И день, что бессмысленно прожит,И жжет, и тревожит во сне,И каждая строчка дороже,И каждая буква в цене.И вчуже покажется странным,Что снова назад возвращусь,Рубцуются старые раны.Рождается новая грустьО том, что таилось в тумане,О том, что жило в тайниках:Что мы – острова в океане,И не докричаться никак.

Пейзаж с видом на Везувий

Мир и спокойствие. Гора.Лоза. Олива.Благословенны вечераИ гладь залива.Но вдруг внезапно задрожитВода в стакане —И ты поймешь, что значит жить«Как на вулкане».

Дары моря

Нине. Приглашение к ужину на сиднейской Ривьере

Ну так что же нам нужно для ужина?ДюжинаУстриц; горка мидий, пара ломтиков семги,лимона долька.Но и не только:Еще необходимы разнообразныеРакообразные.А также нужнаБутылочка белого сухого винаУрожая 2010 года.И, конечно же, солнечная, сухая погода.Плюс, всего этого кроме, —Моря кромка,Вечер, почти закат,Говорливый прилива рокот и перекат.Далекого паруса провожание взглядом.И чтобы ты была рядом.

Гауди (из каталонского цикла)

Максиму Пучкову, сыну, архитектору

Он слыл сумасшедшим.А может, и был им.Иначе как смог он из глины слепить целый город,Иначе как смог он суметь,что за каждым углом БарселоныВсе ждешь заприметить какое-то новое диво:Калитку, решетку, ажурную башню, перила —Чтоб сразу узнать без ошибки: Ну как же, конечно!И к ним прикоснулся рукою затейник Maestro!Как смог он иначе настроить роскошных дворцов,И церквей,И больницИ при этомЗакончить все счеты с судьбою в приюте для бедных,И все жеВойти в словари своим собственным именем:GAUDY! [3]

3

Яркий, кричащий, безвкусный, цветистый, витиеватый (англ.)

Невозвратимая страна

Судьба меня по свету потаскала:Я повидал и в памяти сберегОгни Парижа, сколы скал Байкала,Волну Сейшел —И Запад, и Восток.Но есть края, куда уже не вольныПробиться никакие корабли:Похоронили медленные волныСтрану, где годы вешние прошли.Где вечерами полюбилось слышать,Как мирно дышит спящая земля,Где теплый дождь,Что ровной строчкой вышит —Как он колышет спелые поля.И в речке плеск воды неугомонный,И птицы соннойРезкий вскрик в лесу —Я все запомнил. Голос этот звонныйУ сердца, через годы, пронесу.

Мосты и тоннели

Содержание цикла:

Виктор Мирошниченко

Александр Осень

Александр Селляр

Виктор Мирошниченко

г. Москва

Родился в Челябинске. Работал психотерапевтом. В 2001 году сменил профессию, с этого времени возглавляет HR службы крупных российских компаний.

Самодеятельный писатель и поэт, произведения публикует в сети Internet.

Из интервью с автором:

В 90-х имел привычку петь свои песни под гитару в переходах метро, излюбленным из которых считаю переход «Театральная» – «Охотный Ряд».

Технология лекарства

– Мне снился сон – я стою на берегу реки и смотрю на мост, гигантским животным перекинувшийся через ее широкую спину. У моста напрочь отсутствуют ограждения: открытый и прямой, он словно линейка, переброшенная с одной плоскости на другую. Вода в реке бежит шумным сердитым потоком. По мосту непрерывно движутся машины. То и дело некоторые срываются в воду. Они падают, точно звезды, в ритме старого замедленного фильма. Мне сказали, что в одной из машин еду я. Всматриваюсь, пытаюсь угадать – в какой же? Вот еще две машины плавно скользнули с моста в мутный поток. Я была во второй. Небо смыкается надо мной сероватой липкой массой. Я поворачиваюсь и ухожу с моста.

Девушка – молодая, красивая, я бы сказал, эффектная. Но мое обоняние улавливает исходящий от нее… какой-то нежилой дух. Мысли и чувства в душе разбросаны, точно старые вещи в кладовке. Она молчит и глядит сквозь меня. Непроизвольно ловлю ход ее мыслей: «Все психоаналитики похожи, сейчас начнется интерпретация…» Хорошо еще, что не говорит «вы – моя последняя надежда!» или что-то в этом духе. Значит, какая-то толика сил у нее еще осталась. Можно ведь продержаться еще немного, зачем торопиться?

– Возможно, ваша душа устала от жизни и социума, она стремится к покою, поэтому все желания приобретают абстрактную форму, реальность становится иллюзорной. Иллюзию всегда хочется променять на что-то вещественное, живое. Иначе зачем вообще нужны эти иллюзии?

Тишина. После долгой паузы я продолжаю:

– В квинтэссенции же мы имеем параноидальное стремление к смерти, осуществляемое как бы посторонними силами, которые гораздо сильнее нас. Хотя… вас и без меня пугали чем-то подобным ваши лечащие врачи.