Шрифт:
– Надо было нас кричать.
– Кричал.
Тимка съел кусок копченой козлятины, отошел в сторону и лег, свернувшись калачиком. И молчал. Когда к нему подошла Таня, он уже спал. Вислоухий тихо разговаривал с Петькой, советовал все золото из лабиринта вынести на поверхность. И утащить от выхода как можно дальше.
– Не дай бог, немцы или японцы сбросят сюда вторую группу. В ней отъявленные головорезы. Я так слыхал. Они живых не оставляют. Меня повесят первого за то, что я у Байкала Крепыша угробил. Он в чине обера был. Сволочь чистокровная.
РАДИОИОШИФРОГРАММА. ЦЕНТРУ.
Шифровку с исходящим номером 019 принял. «Зеленая улица» для спецюнкерса с овальными крыльями типа моноплан с 10 до 13 московского четвертого текущего месяца будет обеспечена. Артиллеристы-зенитчики предупреждены, пропустят, стреляя для видимости. Прохождение его, как приказано, подтвержу по «ВЧ».
Крупинцев
Утром Тимку нельзя было узнать. Распухло лицо. Во весь лоб синяк с зелеными краями.
– Больно тебе?
– спросила Таня.
– Коленку и локоть - немного, а так ерунда.
– Ты, Тимка, не обижайся, мы не знали, что ты упал.
– Не упал я, а застрял, я проход разыскал из трещины…
Их окликнул Шурка.
– Идемте к лабиринту, там наговоритесь.
В последние дни Шурка стал вести себя немного нагловато, иногда даже грубил. Стал важничать. Виноват был Вислоухий, потому что во всем угождал Шурке.
Вход в лабиринт Гаусса был у самой земли. Туда можно было забраться только ползком, как в русскую печь. Скала с отверстием потрескалась от землетрясения, как стекло. Верхушка скалы отломилась и нависла над входом. Когда Вислоухий на нее оперся, она легко закачалась.
Таня пролезла в лабиринт, Петька подал ей туда стрелы, лук, капкан, котелок. Шурка схватился за мешок с мясом. Вислоухий засмеялся.
– Да вы сначала там осмотритесь. Ориентировку наведите. Потом факелов наделаем, и все туда полезем. Ночевать-то все равно здесь наверху будем.
– Вислоухий наклонился к лазу, посмотрел в темноту: - Осмотритесь и вылазьте.
Он опять оперся на качающуюся глыбу и встал. Из лабиринта не ответили. Там Шурка о чем-то уже спорил с Петькой.
Вислоухий видел, что Тимке тоже не терпится залезть в лабиринт.
– Слазь на секундочку и котелок обратно выкини, а я здесь завтрак сготовлю по такому случаю отменный.
Тимка быстро развязал мешок, сунул за пазуху несколько кусочков копченой козлятины и юркнул в узкое жерло лабиринта.
– Эй, кто там свет застил!
Звук был рокочущий, но Тимка узнал Шуркин голос.
– Тимка, ты?
– спросила Таня.
– Я.
– Ползи сюда, здесь как будто озеро.
– Сейчас.
Но не пролез Тимка и трех метров, как сзади что-то загрохотало. Дрогнул каменный потолок, и наступила тьма.
– Тимка! Тимка! Тебя придавило?
– Живой я.
Он, как ящерица, подполз к ребятам.
– Где вы?
– Рядом мы.
Петькины руки прикоснулись к Тимке.
– Что там, Тимка?
– Вислоухий кажется, завалил вход.
– А-а-а!
– закричал Шурка, - мамочка! Пропадем мы теперь!
– Не ори ты, трус Подметкинский!
– рявкнул Тимка.
– Может, он камень нечаянно задел, и самого, может, в лепешку раздавило.
Поползли обратно. Выход был плотно закрыт скальной глыбой.
– Дядя!
– закричал Петька, - ты живой?
Прислушались. Глухо донеслось:
– Я-то живой. А вы, стервы, сдыхайте теперь там. Считали меня дураком. Думали, что я сдамся в милицию!
– Бандит раскатисто захохотал.
– Ты же, Вислоухий, от голоду подохнешь.
– До Жаргино мне хватит. А там со старичком Костоедовым что-нибудь придумаем. Сюда с ним прогуляемся. Косточки ваши посмотрим. Золотишко приберем.
– Мы же тебе жизнь спасли. Ты же клялся.
– Клянутся господу богу…
– Выпусти. А иначе мы с тобой рассчитаемся, тогда не пожалеем тебя, - прокричала Таня.
Бандит загоготал:
– Где же вы со мной рассчитаетесь?
– За нами группа чекистов и солдат идет, - не совсем уверенно сказал Петька.
– Заливай кому-нибудь другому. А я знаю. Шурка - хлопец доверчивый, все мне доложил. Мы с Прокопием Костоедовым поставим тебе, Шурка, пудовую свечку в церкви, за помин твоей души.
– Откопай, все равно заблудишься без нас.
Не заблужусь, Тимофей, как тебя по батюшке. Не заблужусь. Карта берестяночка-то у меня.