–  Может, баллон или оболочку «нечаянно» уронить где-нибудь в ущелье?

–  Не надо. Как же золото доставать будем?

–  Петька, у него пистолет и кинжал!

–  Ничего, справимся, будь только осторожней!

Тропа пошла круто в гору и превратилась в настоящую дорогу, как будто здесь прошла целая лавина диких лошадей. Трава была выбита, и глина слегка пылила под ногами ребят.

–  Откуда дорога взялась?
– спросила Таня.

–  Не дорога это, а звериная тропа. Здесь, - Хорек маленькой рукой показал куда-то в небо, - будет горный перевал. Прямо в облаках шагать будем. Тут, ребятишечки, звери и переходят из одной горной системы в другую. Ночью опасно - затопчут, а если хищники будут - сожрут, костей не оставят.

Вскоре идти стало так трудно, что ребята останавливались через каждые два-три метра. На ровную площадку перевала, где влажным туманом стояли облака, Мулеков поднялся первым. Он сел на камень и спокойно ждал, когда к нему докарабкаются Тимка, Петька и Таня. Он не пытался им помочь. Только когда Таня, оступившись, едва не полетела вниз, Хорек ласково сказал:

–  Танюшечка, осторожнее надо, свалишься туда, - он показал на дно ущелья.
– Что мы будем делать без баллончика?
– Когда Таня выбралась к нему, он забрал у нее свою «сумочку», надел себе на правое плечо.
– Тут ему будет спокойнее.

Он поправил лямку рюкзака, пощупал за пазухой пистолет и, не глядя на ребят, быстро полез вверх на седловину хребта.

–  Мы еще не отдохнули, подождите, пожалуйста, - попросила Таня.

–  Все скоро отдохнете, - прокричал он в ответ откуда-то из тумана.

Тимка забеспокоился.

–  Пойдемте, а то удерет от нас.

–  Не удерет, мы ему зачем-то нужны.
– Петька посмотрел на темные камни; вдруг схватил мешок и бросился вперед: - Ребята, быстро за мной. Он нарочно ушел, чтобы там без нас по рации поговорить.

Туман немного рассеялся и внизу можно было рассмотреть тайгу. Она была так далека, что отсюда казалась мягкой зеленой ватой. Петька первым увидел Хорька. Он сидел, прижавшись к скале спиной, склоняясь над своим рюкзаком. На рюкзаке стоял маленький приборчик, похожий на фотоаппарат. Тонкий, словно бы шелковый шнур тянулся от аппарата к наушникам, которые были на голове Мулекова. Почти касаясь сухими губами мягкой металлической сеточки на аппарате, он монотонно повторял: «Цунами, Цунами, я - Прозелит, отвечайте». Таинственный Цунами, по-видимому, молчал, потому что Хорек переключал какой-то рычажок и повторял это же на другом языке: «Ахтунг, ахтунг! Их бин Прозелит, антвортен, антвортен! Цунами - антвортен!».

Ребята, затаив дыхание, наблюдали за шпионом. Вот он посмотрел на часы, плюнул, рывком снял наушники и сразу услышал шорох за спиной. Быстро схватил с земли парабеллум. Но, увидав три детских головы, засунул пистолет за пазуху и сказал:

–  Добрались, ребятишечки. А я здесь пытался с Москвой связаться, доложить, как у нас идут дела. Просили меня регулярно докладывать, но я сегодня опоздал. В случае чего, подмогу пришлют.

–  В тайге-то они нас как отыщут?
– спросил Тимка, слегка толкнув локтем Петьку.

–  Они, парень, не пешком пойдут, а самолетом и, где я им укажу, сядут на поляну или спрыгнут на парашютах. Ясно?

Мулеков выдал ребятам по кусочку копченой козлятины и по четырехугольному прянику, которые он называл галетами.

–  Слышал?
– шепнул Тимка.
– Значит, как найдет золото, он вызовет самолет, наверно, с Японии, погрузит драгоценности - и поминай, как звали.

–  Ничего, - ответил Петька, - у самой пещеры мы сломаем его рацию. Я придумал как.

Мулеков застегнул рюкзак, забросил его на спину:

–  Пойдемте дальше. Время - деньги, как говорят хорошие люди, а у нас время - золото.

На другой стороне хребта, как только они спустились ниже облаков, их встретил нудный дождь. Мулеков хмурился, внимательно рассматривал с высоты горные цепи, далекие хребты и заснеженные вершины каких-то гор, едва блестевших на горизонте. Он явно заволновался и приказал ребятам отсюда, с головокружительной высоты, смотреть вниз, и искать небольшое озеро. Сам. Хорек оставив рюкзак возле ребят, спускался несколько раз вниз, уходил в стороны, но озера, о котором он столько говорил, не было. От этого озера он знал дорогу к пещере наизусть. Но оно теперь куда-то исчезло. То самое озеро, где когда-то Быль-Былинский обнаружил пещеру, в которой ночевал отряд вместе с лошадьми.

–  Проклятье!
– прошипел, запыхавшись Мулеков. Упершись ладошками в камень, он по-кошачьи запрыгнул к ребятам на площадку.
– Проклятье!
– повторил он.
– Пойдемте к перевалу, выше облаков поднимемся, мокнуть не будем. Переночуем на перевале, а завтра отыщем озеро. Будь оно трижды проклято!

На перевале, как только они поднялись выше облаков, дождь прекратился. Собрав в кучу сухие стебли и куски коры, занесенные сюда ветром, зажгли костер. Мулеков распорядился ложиться спать. Петька лег так, чтобы видеть Мулекова, но Хорек в эту ночь, видно, не собирался выходить в эфир. Подогнув под себя руки и ноги, как делают хищные зверьки, он сразу заснул.