Он приподнял голову и повернул ее, стараясь глядеть прямо на меня.

— Но ты этого не сделаешь.

— Ты так думаешь?

— Да, — уверенно ответил он. — Я тебе уже говорил когда-то, что ты слишком мягок. Может быть, в других обстоятельствах, например, если бы я бросился бежать или во время перестрелки; но ты не выстрелишь в чело­века, лежащего на земле. Ты ведь английский джентльмен.

У него это прозвучало как ругательство.

— Я бы не делал ставку на эту лошадь. С шотландцами никогда не угадаешь.

— Не думаю, чтобы это имело какое-нибудь значение, — равнодушно бросил он.

Я видел, что он без малейшей дрожи смотрит в дуло пистолета, и дол­жен честно признать, заслуживал уважения. Он разбирался в людях и знал, насколько далеко я могу пойти, если речь идет об убийстве. Он отдавал себе отчет, что если бы на меня напали, я бы стрелял, чтобы убить, но он был уверен, что, пока лежит на полу совершенно безоружный, ему ничего не грозит.

Он усмехнулся.

— Ты уже доказал мою правоту. Попал Юрию в ногу, а почему не в сердце? Кенникен рассказывал, что ты стрелял с другого берега реки так метко, что мог выбрить его людей бесплатно и без парикмахера. У тебя была возможность послать Юрия на тот свет, но ты этого не сделал!

— Может, у меня не было желания. Но я убил Григория.

— В пылу схватки, или ты, или он. Каждый может принять подобное решение.

У меня возникло неприятное ощущение, что инициатива переходит к нему, и я решил принять меры.

— Я хочу, чтобы ты заговорил, а мертвый ничего не скажет. Начнем с того, что объяснишь мне, для чего предназначается электронный прибор.

Он бросил на меня презрительный взгляд и сжал губы.

Я глянул на пистолет, который держал в руке. Бог знает, зачем он носил его. У этой хлопушки было одно достоинство: при стрельбе она производи­ла мало шума и почти отсутствовал огонь из дула. Если выстрелить из нее в толпе на улице, никто не обратил бы на выстрел особого внимания.

Я посмотрел на выпученный глаз и послал пулю, прострелив Слэйду ладонь правой руки. Он конвульсивно дернулся, а в тот момент, когда я снова приложил пистолет к его голове, издал приглушенный хрип. Звук выстрела оказался настолько слабым, что даже окна не задребезжали.

— Может, действительно я тебя убью, но буду отстреливать кусочек за кусочком, если не станешь вежливым. Кенникен может засвидетельство­вать, что рука у меня пригодна для хирургических операций. Есть более страшные вещи, чем получить пулю в лоб. Спроси у Кенникена.

Из ладони сочилась кровь, стекая на пол, но Слэйд не вздрогнул, не спуская взгляда с пистолета в моей руке. Высунул язык и облизал спекши­еся губы.

— Ты — сукин сын! — прошептал.

Зазвонил телефон.

Мы смотрели друг на друга, а тем временем звонок забренчал в чет­вертый раз. Я обошел Слэйда вокруг, подальше от его ног, взял телефон вместе с подставкой и поставил рядом с ним.

— Сними трубку и помни о двух вещах: во-первых, я хочу слышать, что говорят, а во-вторых, не забывай, что на твоей жирной туше есть еще много мест, которыми могу заняться, — я потряс пистолетом. — Подними трубку.

Он неловко взял трубку левой рукой.

— Алло!

Я снова потряс оружием, и он выше поднял телефон, давая мне воз­можность слышать голос в трубке.

— Говорит Кенникен, — услышал я скрипучий голос.

— Веди себя естественно, — шепнул я.

Слэйд облизал губы.

— В чем дело? — хрипло спросил он.

— Что с твоим голосом? — поинтересовался Кенникен.

Слэйд откашлялся, не спуская глаз с пистолета.

— Простыл. Чего хочешь?

— Девушка у меня.

Наступила тишина. Я чувствовал, как сердце колотится в груди. Слэйд побледнел, заметив, что мой палец захватил спусковой крючок и медленно начинает его нажимать.

— Где она была? — шепнул я.

Слэйд нервно закашлялся и спросил:

— Где ее нашли?

— В аэропорту Кеблавика, она скрывалась в бюро исландских аэро­линий. Мы знали, что у нее брат — пилот, и мне пришло в голову поискать ее там. Увели ее без неприятностей.

Вполне вероятно, что так и случилось.

— Куда сейчас? — шепнул я Слэйду, приставив пистолет к затылку.

Он повторил вопрос, на что Кенникен ответил:

— На обычное место. Когда ты появишься?

— Скажи, что уже выходишь, — подсказал я, крепче прижимая писто­лет к жирным складкам.

— Уже выхожу, — сказал Слэйд, и в тот же момент я быстро отключил телефон.

Отскочил назад на случай, если он попытается что-либо предпринять, но Слэйд лежал без движения и пялился на телефон. Мне хотелось выть, но предстояло начать действовать.

— Ты ошибся, Слэйд, я в состоянии тебя убить. Сейчас ты знаешь об этом очень хорошо, верно?

Впервые увидел, что он боится. Его толстый подбородок трясся, он не мог сдержать дрожь нижней губы и напоминал в этот момент перепуганно­го мальчишку, который вот-вот разразится ревом.