Жёлтая кирпичная дорога

Аннотация

Вы можете не верить, но такое, иногда, случается! Особенно, под Новый год! Главный герой – молодой журналист. Ему нравится работа в газете, но он мечтает о большем – известности и славе серьёзного писателя. А ещё – встретить любимую девушку и путешествию с ней по Европе. Журналист пишет бытовые репортажи и пьесу для театра, которая, как он надеется, сделает его знаменитым. Свободное время частенько проводит с приятелями на дружеских вечеринках. Мир вокруг него меняется каждый день, только с ним ничего не происходит. Но однажды, под Новый год, Главный Редактор поручает ему написать Новогоднюю историю! Поток необъяснимых событий закружил его в мистическом водовороте. Что из этого получилось, и чем закончилась эта невероятная история?..

Часть 1. Принцип Оккама или Дремлины Новогодняя история Судьба – это серия встреч и не встреч. Глава 1. Большой рыжий кот, симпатичной мордашкой похожий на собак породы «Чау – чау», лежал на подоконнике, изредка, подёргивая хвостом. Нервничать кота заставляли воробьи на кормушке за окном кухни. Не обращая на него внимания, они активно уничтожали остатки моего вчерашнего застолья. С того времени, то есть – прошедшего дня, кот сидел на вынужденной диете. Идти в супермаркет за продуктами – ни сил, ни желания не было! Выжидательно глянув в мою сторону, и сообразив, что мяукать бесполезно, кот снова уставился в окно. За окном шёл снег. Свадебной фатой, улетевшей от юной невесты, падал он с бесконечной высоты хмурого декабрьского неба, окрашивая просыпающийся город в свой самый красивый цвет – предновогодний! Сварив кофе, я вернулся в зал, сел на диван и включил ноутбук. В центре дисплея маячил рыжий ярлык папки подписанной – «Дремлины». Внутри меня что – то ёкнуло, словно сработал механизм забытой бомбы! «Дремлины!.. Дремлины!.. Дремлины!..» – ударами колокола пульсировала кровь в висках. С этим словом, у меня были связаны какие – то очень важные и серьёзные события! Поставив кофе на стол, я потянулся за сигаретами… … – Тебя хочет шеф! – гламурно улыбнувшись, секретарша Эллочка показала ухоженным мизинчиком на кабинет Главного Редактора. Ничего не скажешь! Всё у неё, как в рекламном ролике было ярко, красиво и дорого. Лицо, фигура, одежда, макияж, причёска… Вот, только, с чувством юмора у неё периодически случались небольшие проблемы! Если «IQ» Эллочки и превышал уровень «куклы Барби», то с восприятием шуток всё обстояло печально. Как – то в редакции я рассказывал приятелю – Петьке Столыпину, анекдот о секретаршах: «Из офиса директора фирмы грузчики выносят диван. В кабинет влетает взволнованная секретарша. – Меня что, уволили? – бросается она к своему боссу. – Нет! – удивляется тот. – С чего это ты взяла? – Так диван же, выносят!..» Петька, видимо, слишком громко смеялся, так как Эллочка потом со мной месяц не разговаривала! Пришлось скормить ей не одну упаковку «вечного наслаждения – «Bounty»* в обмен на прощение. Интересно? Зачем это я с утра понадобился «Главному?..» Наш «Главред» – журналист старой закалки, с хорошей порцией авантюризма и специфическим чувством юмора. Профессионал он высшей пробы: за это вся редакция, и я конкретно, его очень уважаем. Немного полюбовавшись на кошачьи позы «куклы Барби», я рванул к шефу. Газету, в которой «пером и клавиатурой» я прокладывал себе путь к высотам литературы и материального достатка, я не просто любил – обожал! И не за то, что она была моей родной мамой – поилицей и кормилицей, а за свободу творчества! Главный редактор отказывался принимать любые; политические, криминальные, коммунально – фекальные новости, пока они не будут оформлены, как детективные, мистические или приключенческие истории. «Если ваши репортажи похожи на фильмы о Джеймсе Бонде или страшилки о графе Дракуле – прекрасно! Утончённо – аналитические рассуждения партайгеноссе Штирлица – великолепно! Журналистские расследования а – ля Шерлок Холмс – бурные, продолжительные аплодисменты, дивиденды и премии!» – сразу объявлял он свои литературные требования новым внештатным сотрудникам. Человек он был понимающий и в меру строгий. Работать под таким «чутким руководством», сами понимаете – одно удовольствие! Как – то, на его день рождения, мы с Петькой, набрав на компе текст шрифтом, похожим на его почерк, соорудили небольшой плакатик, использовав, как основу, картинку времён Гражданской войны в России. Ту, где красноармеец стоит в угрожающей позе с вытянутой на зрителя рукой и суровым взглядом, а ниже текст, «Ты записался в добровольцы?!» Мы впечатали воину «личико» нашего босса, а слоган изменили: «Все, кто знает русский язык – должны стать читателями нашей газеты!» и подпись шефа. Её мы тоже отсканировали и увеличили под формат. Главный расхохотался и попытался узнать, – кто автор. Мы хором крикнули: «Ваш дружный, креативный коллектив!» Шеф поблагодарил за поздравление, но запретил снимать плакат после окончания мероприятия. Подняв бокал «Мартеля», он объявил: «Я сердечно благодарен вам за поздравления и тосты в мою, шеф улыбнулся в усы, «не подмоченную» честь. Ещё больше – за ваши высокие таланты и благородный труд! Наша газета самая популярная в городе только благодаря вам. Дальше мы будем работать так, как предлагаете вы – мой любимый, дружный, креативный коллектив, – и, указав на плакат, дословно его процитировал. «Все, кто знает русский язык – должны стать читателями нашей газеты!» Конечно же, все громко захлопали в ладошки, и. по-нашему с Петькой сигналу, со всей дури, крикнули – клянёмся! Прекрасная половина нашей редакции, по – моему незаслуженно, изменила его служебное прозвище «Главред» на «Главвред», намекая на его «вредный», требовательный характер. Мужская часть населения, за глаза, уважительно называла босса – «сэр Чеширский». Негромко мурлыкая, «Тореадор – смелее в бой!..» – я остановился у двери его кабинета. Недолго постоял, сделал несколько глубоких вдохов – выдохов, символически сплюнул три раза через левое плечо, постучал и приоткрыл дверь. Шефа, как небожителя, окутало облако сизого дыма. – Можно?.. – неуверенно промычал я в сторону облака. – Попробуй! – донеслось из него. Через пару секунд в табачном дыму появились усы и борода от Эрнеста Хемингуэя,* огромная сигара от Уинстона Черчилля* и, наконец, – знаменитая «Чеширская» * улыбка! Представьте: юморист Владимир Винокур,* с усами, бородой, сигарой и голосом сатирика Семёна Альтова!* Это он – наш шеф! – Ну! Что стоим, как Дюк* на площади? – расплылся в улыбке «Главный», полностью материализовавшись из своего, вкусно пахнущего, облака. – Присаживайтесь, коллега! – он указал сигарой на кресло для почётных, в кавычках, гостей. «Так!..» – мгновенно пронеслось у меня в голове. «Где – то я успел проколоться!..» В редакции это кресло называли – «весёлый электростульчик». Присесть на него «Главред» предлагал тому, с кем, как он говорил: «у него есть много общих тем и сюжетов для творческого обсуждения!..» – Сигару? – шеф подвинул ко мне коробку с гаванскими сигарами. Брать их было равноценно ухаживанию за его красавицей женой! Нет! Он не был мелочным скупердяем! Веселые, неукоснительно приводящиеся в жизнь шутки – розыгрыши, продолжались до тех пор, пока такие же сигары, под любым предлогом, «виновный» не водружал на его стол. Так Главный редактор проводил в жизнь политику субординации: «Что дозволено Юпитеру, не позволено…»* Предусмотрительно отказавшись от «слишком крепких для меня сигар», я замер, наблюдая за хитрющей улыбкой «сэра Чеширского»,* внутренне собравшись и приготовившись к чему угодно!.. – Коллега! – высокопарно начал шеф, неподражаемым голосом сатирика Альтова. – Я пригласил вас сюда для того, чтобы узнать мнение самого молодого и талантливого журналиста моей газеты вот о чём! Он выдержал долгую театральную паузу, попыхивая сигарой, как паровозик из старого советского мультика, изучающе, меня разглядывая. – Молодого – это близко! – скромно согласился я, а вот, что самого талантливого – здесь явный перебор! – Ну – ну!.. – ободряюще заулыбался шеф. – Я об анекдотах! Наслышан! Сам придумываешь? – «Вот где собака порылась!..» – перепугался я. Дело в том, что рассказывая любую байку, я обыгрываю её в лицах, привязывая к конкретной ситуации и человеку. Коснулось это и нашего руководителя. – Можно сказать – импровизируя, интерпретирую! – Я сделал вид, что невинно потупил глаза. – Про меня что – нибудь сымпровизируешь? – оживился редактор. – Легко! – обнаглел я. – Давай! – «Главный» вальяжно развалился в своём крутом редакторском кресле. Я встал, с озабоченным видом побегав по его кабинету, начал: «Вы заходите в редакцию и с порога объявляете: «Изольда Генриховна, зайдите ко мне! Будем составлять приказ о выдаче денежных премий отдельным сотрудникам». Через пару минут, наш уважаемый корректор Изольда Генриховна выходит». – Я изобразил «утиную походку» нашего непримиримого врага безграмотности и защитника великого русского языка, Изольды Генриховны. «Все, в нетерпении, бросаются к ней. Ну? Кому? Сколько?..» Она: "Шеф просто хотел уточнить: в каких случаях, слова "никому" и «ни хрена" пишутся вместе, а в каких раздельно?» «Главный» заухал, как довольная сова, только что, крыльями не замахал. – Хорошо! – сделав несколько мелких затяжек, он на пару секунд исчез в клубах табачного дыма. Причём, в этот раз, хорошо видны были только его улыбающиеся губы и усы. Наверное, именно за это он получил своё мужское прозвище «сэр Чеширский». – Ты присаживайся! – Главный указал сигарой на другое место у стола. Я тебя вот зачем пригласил, – разогнав рукой дым, уже абсолютно серьёзным тоном продолжил редактор. – Скоро Новый год. Единственный официальный праздник, от которого все ждут чего – то необычного, сказочного и даже волшебного. Мне необходима!.. – он покрутил в воздухе дымящейся сигарой, – Новогодняя история! История с большой буквы! Необычная, сказочная, волшебная! Шеф оценивающе взглянул на меня и снова взял небольшую паузу. Я собрался брякнуть, что «Иронию судьбы»* перепрыгнуть не возможно, но вовремя проглотил свой болтливый язык и замер в вопросительном ожидании… – У меня есть две командировки, – с деловым видом, продолжил он. – Одна в Сибирь, – к Деду Морозу, Снегурочке и другим сказочным лесным жителям. Красота! Снег до ушей! Ёлки – палки, ёжики, медведи, белки, лисы, охотники. Проживание: «у леса на опушке, у егеря в избушке..» Добираться туда – сюда, обратно своим ходом или на лыжах, снегоходах, вертолётах, в зависимости от наличия вышеперечисленной техники, удалённости и рельефа местности. Слава, почёт и премиальные – по результату! «Главный» опять затянулся сигарой, и отправил в сторону окна серию крутящихся табачных колечек. Как дрессированные собачки в цирке, они проскочили одно через другое и аккуратно выстроились в ряд. Я не выдержал и негромко зааплодировал. Босс снисходительно улыбнулся, но через мгновенье на его лицо опять вернулась маска очень занятого и крутого руководителя. – Другая – в Европу. К Санта Клаусу. Шеф выразительно глянул на меня, повернулся к сейфу и достал из него два фирменных, редакционных конверта. – Проверим твою удачу! Тяни! Сам бы поехал, да работы много! – Он тяжело вздохнул и медленно подвинул конверты ко мне. «Шутит!» – решил я, и так же как он, неторопливо, взял тот, что лежал ближе ко мне. – Открывай уже! – поторопил «Главный», запуская вторую серию дрессированных колечек. – Европа! – протянул я открытый конверт. – Везучий, сукин сын! – улыбнулся редактор, встал и подошёл к окну. – Ладно! Теперь по делу. Кроме основной работы, я попрошу тебя сделать мне небольшое одолжение. Привези мне, – он снова на пару секунд умолк… – Да не дрожи ты, как холодец перед праздником! Не нужны мне тряпки жене и подарки друзьям! – Шеф вернулся в своё кресло. – Привези мне хороших сигар! Редакционное задание и «еврики»* на табак во втором конверте. От удивления моя челюсть буквально упала на его солидный редакторский стол. «Главный» довольно захохотал. Что ещё можно сказать о нашем шефе? Как бы и так – всё ясно! Глава 2. … День был сказочный: небо бездонно – синее, воздух прозрачен и свеж, мотор моей «ласточки» работал как швейцарские часики, трасса до горизонта свободна! Рай! Крутанув ручку громкости до упора вправо, и, от щенячьего восторга, что всё вокруг так красиво и здорово, я утопил педальку газа до полика, и запел, заорал, вместе с девчонками любимой группой «Мираж»: «Я больше не прошу! И мне не надо много!..» Отдых! Целая недели свободы! От работы, друзей и подруг, нужных и ненужных встреч! Шеф поручил мне написать волшебную, новогоднюю историю! Я нарисую ему тысячи загадочных, мистических, невероятных историй за эту командировку в "Шенгенскую зону". Он зачитается, он захлебнётся моим чтивом! И я летел, «аки птица», по прекрасному автобану, мечте всех, кто хотя бы раз оказался за рулём на дорогах России. А по всей трассе неслось: «Не надо лишних слов в ночи!..» «…Не надо лишних слов!!!.» Вот именно!!! Не надо и не нужно!!! А то обязательно повезёт, как кролику, убегавшему от лисы и заскочившему в клетку с голодным волком! – «Ну, что вам рассказать про Сахалин?..» – задал я себе вслух риторический вопрос, выруливая на обочину, заглохшую машину. – Бобик – сдох! – От злости, я так грохнул кулаком по торпеде, что моя аудио система умолкла и, только секунд через десять, неуверенно воспроизвела: «И мне не надо много…» – А мне надо!!! – в отчаянии прорычал я. Красота! Прямо как у Высоцкого: «Вперёд пятьсот, назад пятьсот!..» Благо – не зима! Открыв капот и выставив аварийку, я с тоской посмотрел на гений немецких конструкторов. И трезвому ёжику было понятно – «Мерседес» – не детский велосипед! Расстелил карту автомобильных дорог Европы и присел на неё в небольшом тенёчке, что давал мой сдохший «мерин».* Открыл минералку, сделал пару больших глотков и бездумно уставился на трассу… Как в старом анекдоте «про чукчу – гаишника» – крутые, буржуинские тачки проносились мимо меня со звуком – «вжик, вжик!..». Мне же осталось лишь торчать около моего несчастного мерседеса с протянутой рукой! Стоять, в позе попрошайки, и жалобно канючить: «Помогите, господа! Моя машина сломалась!.. Я «туточки»* не местный!.. Помогите, чем можете!.. Хочу назад в свою страну дешёвого китайского ширпотреба и вечных, ничего не меняющих, выборов!..» Плюнув на их шикарный автобан, я вылил остатки минералки на голову, закурил наш легендарный «Беломор», который вёз в качестве презентов для «евро – аборигенов», прислонился к колесу и закрыл глаза. – Ну, что? Увольнение за прогулы и пьянки, или шеф тебя пожалел, и уволил по собственному желанию? – заметив мой обалдевший вид, небрежно осведомилась гламурная Эллочка. Я посмотрел на неё, как «Джеймс Бонд – просто Бонд»* на очередную глупую жертву в мини юбке и, не спеша, продефилировал к своему рабочему месту. – Давно нужно было написать заявление по… – громко начал я, сделал паузу и расплылся в коварной улыбке. – Но!.. Наш глубокоуважаемый босс, сейчас, можно сказать в последний момент, всё – таки успел предложить мне более престижную и высоко – оплачиваемую должность. Немного выждав, дабы привлечь внимание всех присутствующих в редакции, я присел на краешек своего стола. – Признаюсь честно, мне стоило невероятного напряжения всех моих сверхчеловеческих и творческих сил, чтобы отказаться! А работа – не пыльная!.. Напрягаться, особенно, не надо!.. Сиди себе – болтай по телефону!.. – Я не поняла?! – мгновенно среагировала Эллочка. – На моё место?! – Я сделал вид, что в ужасе отшатнулся. – Да ты что! Я лучше в шахтёры пойду! На Крайний Север, на рудники в Магадан уеду – добывать разные ископаемые: полезные и не очень. На подводную лодку – в крайнем случае! Но только не на твоё, таким непосильным трудом насиженное, тёплое, рабочее кресло! На нём с тоски сдохнешь! Красота ты наша, ненаглядная! – Я скорчил Эллочке умильную рожицу. – Подумаешь!!! – обиженно дёрнув плечиком, она отвернулась, достала из супермодной сумочки эксклюзивную косметику и начала приводить к одному, понятному только ей идеалу, свою утреннюю боевую раскраску. – Небольшая командировочка нарисовалась, – равнодушно объявил я коллегам, с любопытством, поглядывавшим в мою сторону. – Уезжаю завтра… В Европу!.. Как после фразы: «Те же – входит налоговая!..» – в редакции повисла напряжённая тишина. – Наш глубокоуважаемый шеф требует, чтобы я до Нового года женился! В моём благословенном городе и на всей территории огромной и великой Родины, не смог я встретить мечту моего хулиганского детства и пивной юности, – сказочную принцессу – «Алису из Страны Чудес», – начал вдохновенно заливать я. – Сейчас вызывает меня Главный, и говорит: «Твоя холостяцкая жизнь разлагает дружный коллектив газеты! Не женатый у нас – только ты! Не нашёл жену здесь – будешь искать в Европе! На Новогодний корпоратив придёшь только с красавицей женой! А главное!..» – Я выдержал театральную паузу. «Выглядеть она должна не хуже нашей очаровательной Эллочки!» – Все расслабились и заулыбались! – Хватит нам спагетти на уши развешивать! – сплюнув, отозвался мой друг фотокорреспондент Петька Столыпин. – Никого я не разыгрываю! А макароны – с детства не люблю! Особенно – спагетти! – натянул я на свою довольную рожу маску незаслуженно обиженного человека. – Я самый честный и неподкупный журналист державы! Вот – командировка! Еду спецкором газеты на конкурс красоты «Мисс Европа». Если ни одна «евро миска» мне не понравится, придётся инспектировать все брачные конторы старушки Европы в поисках подходящей кандидатуры. Столыпин быстро подошёл ко мне. Я незаметно подмигнул Петрухе и легонько толкнул его под столом ногой. Петька взял командировку и сделал вид, что пристально её изучает. Потом вернул мне и, очень убедительно, кстати, развёл руками. Мол, ничего не попишешь!.. Что есть – то есть!.. Теперь уже все, с раздиравшей их на части завистью, уставились на меня. А Эллочка, – та, вообще: развернулась в мою сторону всей своей сексапильной фигурой и, с открытым от удивления ртом, слушала наш с Петькой трёп! – Не верите?! – я посмотрел на коллег с таким обиженным выражением лица, какое только смог изобразить на своей, умирающей, от сдерживаемого хохота, физиономии. – Ну, хорошо, хорошо! Сдаюсь – сознаюсь! – не дал я умереть от изжоги сослуживцам. – Еду я не на конкурс «евро мисок», а на саммит ведущих ассенизаторов Европейского союза. Буду освещать их методы работы с фекалиями и сопутствующим демократическим дерьмом! Писать о новейших евро – технологиях и передовом, рыночно – капиталистическом опыте. И заметьте, – всё исключительно с одной благой целью: донести их опыт и столетиями накопленные достижения и победы на этом пахучем поприще до наших специалистов, и наших же, любознательных читателей. Редакция грохнулась со смеху. – Что за шум, а крови нет! – из кабинета выглянул «Главный». – Ты ещё здесь?! – свирепо зарычал он, увидев меня. – Это не я! Это – мираж! Фантом! Я в пути! Я уже в полёте! – спрыгнув со стола, замяукал я. Весело махнув конвертом обалдевшим коллегам, и заговорщицки подмигнув своему благодетелю, мгновенно испарился… Глава 3. Шёл дождь. Холодные капли воды, словно пиявки, неторопливо переползали со лба на нос, попадали в глаза, рот и неприятно щекотали шею. Зонтик, судя по всему, я забыл. Интересно, где?.. У друзей или дома?.. Раздражённо вытерев лицо тыльной стороной ладони, попытался вспомнить, – как меня угораздило оказаться под дождём? «Зимой – дождь?..» – внезапно мелькнула разумная мысль. «Вчера ещё был январь!..» Очередная капля – пиявка попыталась протиснуться в ухо. Беспощадно раздавив её кулаком, я открыл глаза. В комнате горел свет. Я лежал в ванной в старом спальном мешке, одетый в спортивный костюм, с зимней курткой вместо подушки под головой. Дождём и пиявками оказалась вода, капающая из неплотно закрытого крана. «Опять и снова!..» – угрюмо подумал я, выбираясь из ванной. «Кто это и с кем вчера остался ночевать у меня, если я сюда переселился?..» Посмотрев в зеркало, на свой, слегка опухший фэйс,* сделал глубокий вдох и нырнул «буйно – больной» головушкой под струю холодного душа. Несколько глотков жэковской* «мёртвой» водицы вернули мне силы жить, а пустому желудку – настроение подкрепиться. Приняв душ, умывшись и почистив «зубья», я выполз на кухню. Увидев меня, рыжий кот, мой друг и брат, привстал, лениво потянулся, спрыгнул с подоконника, завернул хвост басовым ключом и, подойдя ко мне, потёрся о ноги. Вопросительно заглянул в глаза и осторожно мяукнув, направился к холодильнику. – Сколько можно жрать? – беззлобно буркнул я, открывая белоснежный продуктовый склад. В холодильнике, на удивление – было! И пиво – тоже! Поделив на две равные части небольшой кусочек «сервелата»*, обнаруженный там, я быстренько осушил полбутылки «живой воды» – пива. В зале бубнил телевизор, кто – то негромко разговаривал, но идти туда и общаться с кем – либо, большого желания не возникало. Кот за минуту умял колбасу, облизнулся и усиленно замурлыкал, поглядывая то на меня, то на мой будущий завтрак. Я почесал его за ухом и повернулся к окну, чтобы открыть форточку. Шустрый котяра мгновенно запрыгнул на стол, схватил мою долю, а уже следующим прыжком оказался на кухонном шкафу. – Кис, кис, кис! – зазывающее позвал я, но он не отреагировал. – Отдай колбасу, сволочь усатая! Всё прощу! – пытаясь его достать, я несколько раз подпрыгнул, но безрезультатно. – Мелкий ты жулик, вор и прохвост! – пристыдил я кота. Он мельком глянул в мою сторону, недовольно дёрнул хвостом и в ускоренном темпе продолжил уничтожать мою неудавшуюся закуску. Махнув на него рукой, я подошёл окну. Шёл крупный снег. Неторопливо допивая «живую воду» и приходя в себя, я пытался хоть что – то вспомнить из вчерашнего дня. Мысли, как снег за окном, беспорядочно кружились в голове и что – то важное, очень важное, никак не могло всплыть на поверхность затуманенного сознания. Бросив пустую бутылку в мусорное ведро, погрозив коту и тяжело вздохнув, я обречённо пошёл на встречу с моими утренними или вчерашними гостями. …. «Не спи на работе – замёрзнешь!» – раздался суровый голос Главного Редактора. «Когда же меня оставят в покое?..» – Надеясь, хотя бы на пару минут, продлить сонное блаженство, я перевернуться на другой бок, но больно ударившись локтем обо что – то острое и жёсткое, вздрогнул и открыл глаза. Наклонившись, протягивал мне руку, с явным желанием помочь встать, невысокий мужичок. На вид ему было около семидесяти лет. Правильные славянские черты лица, синие, как небо ранней весной глаза, широкая, располагающая улыбка. Необычные, закрученные вверх усы, удачно дополняли его «фотокарточку». Лихо сдвинутая на затылок фуражка – пятиклинка, точно такая, как у моего незабвенного дедушки, завершала портрет, прекрасно гармонируя, со всем его обликом. Сон о редакции, красавице Эллочке и Петьке Столыпине лёгким облачком растворился в знойном, августовском небе. – Сморило, сынок? – участливо поинтересовался неизвестный. Ухватившись за его крепкую, сухую ладонь я встал, собрался ответить, но не успел. – Из России, небось? Вижу, вижу – сломался! – перебил старик. – Не отчаивайся! Щас, что – нибудь придумаем! – Недалеко от моего «мерса», стоял видавший виды грузовичок, времён второй мировой, облупленный и облезший, как бродячая кошка. Мираж?.. На солнце перегрелся?.. Или это ещё сон?.. Ущипнув себя за руку, я ещё и легонько потёр глаза. Мужичок по пояс нырнул под капот машины и оттуда что – то невнятно мне объяснял. Я оглянулся. Вокруг – не души!.. Автобан – пуст!.. Древний грузовик!.. Безоблачное небо с золотой монеткой солнца… И тишина!.. На мгновенье мне стало холодно и жутко! Быстро сморгнув, я глубоко задышал,– мир тут же стал прежним. Под капотом негромко бубнил добровольный автослесарь… «И мёртвые с косами стоят!..»* – прозвучало у меня в голове. Бред! Чтобы успокоится, я сделал несколько глубоких вдохов – выдохов и подошёл поближе к моему ангелу спасителю в старомодной дедовской фуражке… Глава 4. Заглянув, через неплотно закрытую дверь в зал, я чуть было не познакомился с легендарным «Кондратием!»* За моим столом, в чисто прибранной комнате, что у меня бывает только на Новый год и перед Днём Рождения сидели двое! Аромат крепкого арабского кофе и вкусный дымок настоящей сигары, затопили комнату. И хотелось его вдыхать и вдыхать, как запах духов и кожи любимой женщины… – Порт – Саид! Одно название обещает встречу со сказочным Синдбадом и всеми героями «Тысячи и одной ночи!» Когда я увидел город в первый раз – он меня очаровал! Порт и причалы пропитаны запахами жареной на мангале, свеженькой, прямо из моря, ставриды! Нежные порывы морского бриза осыпают поцелуями лицо! Минареты и современные билдинги! Экзотика и сегодняшний день! А ближе к ночи?! Идёшь по городу – никого!.. Время вечерней молитвы. Двери мечетей распахнуты, у входа огромное количество разнообразной обуви. В ярко освещённых помещениях десятки коленопреклонённых мусульман. Правоверные совершают намаз. Да, что тебе рассказывать! Ты это и без меня знаешь! – обратился говоривший к молодой, красивой девушке восточной внешности. Она улыбнулась и кивнула. – Ну, а мы тогда со штурманом Серёгой, – продолжал «травить»* мой утренний гость, – уже хорошо «отдохнувшие», – шли к себе на пароход. Я увидел тебя и сразу влюбился! Ты зашла в маленький магазин, где торговали тканью для штор. Я за тобой! Серёга пошёл на «корабель» один. – У них же запрет на алкоголь! – вмешался я в разговор, заходя в комнату. – Так мы же православные, а не правоверные! Зелёный доллар, как и зелёный змей всегда и везде решает многие вопросы! – улыбнулся мне рассказывавший о Египте. Мы обнялись. Это был мой приятель Генка Рымарев, для друзей – "Рэм". – Когда пришёл? – поинтересовался я, присаживаясь рядом с ним. – Вчера! – Генка потянулся за бутылкой текилы. – Так, сейчас мы решим один важный вопросик! – Да погоди ты, с пьянкой! – остановил я его. – С любимой познакомь, варвар! – Всему своё время! – наливая нам текилы, а девушке шампанского, обнадёжил «Рэм». – Вот так всегда! – обращаясь к своей спутнице, пожаловался он. – Вместо того чтобы поздравить моряка загранзаплыва с возвращением из дальних, богом забытых стран и колоний, встретить его у трапа, с запотевшей от холода бутылочкой русской водочки, – и банкой солёных огурчиков, – не вытерпев, съязвил я. – И баночкой домашних, солёных огурчиков! – подняв палец, уточнил Генка. – Кое – кто! – не будем показывать пальцем на этого, замаскировавшегося трезвенника, ведёт подозрительный образ жизни! Закалят, "понимашь", организм! – произнёс он голосом бывшего президента Ельцина – Он, «понимашь», как йог, – спит в ванне! А почему? Наверняка матрац с гвоздями сдал в химчистку или в ломбард заложил! – не мог успокоиться «Рэм». Его девушка обворожительно улыбалась. – И кое – кому, не будем называть его имя и должность, приходиться просить свою прекрасную невесту мыть посуду!.. – Ладно, ладно!.. – я привстал и хлопнул Генку по протянутой ладони, – сочтёмся! – Я, вот – можно сказать прямо с трапа и сразу к тебе! "Корвалол", кстати, давно уже страдает от переохлаждения, дожидаясь тебя в холодильнике. "Корвалолом" "Рэм" называл холодное пиво после алкогольного передоза. – Уже не страдает! Так это ты принёс?.. – Ну, а то, кто же? «Волшебник в голубом вертолёте?..»* Я не забываю, какие напитки предпочитают по утрам мои старые друзья! – Он приятельски толкнул меня плечом, повернулся к наблюдавшей за нами девушке и указал на меня. – Знакомься! Мой старый, верный друг! Широко неизвестный, пока, гений пера и русско-английской клавиатуры; поэт – парашютист, а также наш гостеприимный хозяин – Александр, для друзей и тебя – «Саша – Пушкин!» – Да, ладно!..– начал, было, я, но «Рэм» уже встал и поднял бокал. Я тоже взялся за текилу. – Так ты познакомишь нас когда – нибудь, морской разбойник? – напомнил я ему. – Конечно! – Генка приобнял свою, смущённо улыбающуюся, подружку. – Знакомься! – он театрально указал на неё бокалом. – Моя прекрасная египетская царица Клеопатра! – Да не слушайте вы его! – смеясь, девушка слегка оттолкнула «Рэма». – Моё имя – Джихед! – Да – Да – Да! – расплылся в счастливой улыбке Генка. – Джихед! И мы поднимаем наши бокалы, с волшебным эликсиром мексиканских пустынь, за мою прекрасную египетскую царицу – Джихед! Глава 5. Сказавший: «утро – вечера мудренее»,* явно не был русским, а значит, иногда, крепко выпивающим человеком. Ну, какую работу можно выполнять утром после вчерашнего?.. Оно, – «вчерашнее», и помнится лишь фрагментами!.. И в основном – в начальной стадии. Рассуждая так, я стоял под холодным душем, прыгая и охая от ледяных струй, заживо режущих, разомлевшее после тёплого дивана, тело. – Так тебе и надо, алкоголик! – бубнил я себе под нос. – Пить надо меньше, а закусывать чаще! А то сопьёшься и подохнешь, как бомж под ближайшем забором или в каком – нибудь обсосанном подъезде! Растеревшись банным полотенцем до цвета молодой морковки, я бодренько выскочил на кухню и поставил на огонь джезву с кофе. «Пора завязывать с дружескими попойками! Нужно срочно браться за работу!» – в очередной раз дал я себе мудрый совет, закуривая. Шеф из меня сделает корм для бездомных собак, если я в срок ничего путного не нарисую. Кстати, вчера, мой дружок Генка Рымарев, заявился со своей необыкновенной египетской подружкой. Может из этого что – нибудь выйдет?.. Генка ходил в моря на пассажирских судах. Ещё в школе он стал моим лучшим другом. Вместе мы прогуливали уроки, играли в футбол, ходили в одну спортивную секцию по плаванию. В мальчишеских драках и разборках всегда рядом. Любили Битлз и Высоцкого. Знали наизусть много их песен. Не меньше музыки обожали весёлые компании и вечеринки, которые сами часто устраивали. Генка всегда хотел быть моряком, я – писателем. Ещё с пионерских лагерей меня называли чемпионом по рассказам о чёрной руке и ужастиках. Я всегда сам придумывал истории на любые темы, – от пиратов до космонавтов. А получилось: «Рэм» – моряк, я – журналист. Неизвестно – кому повезло больше, но каждый чувствовал себя на своём месте. Это – главное! А ещё любовь и дружба! С дружбой – проблем не было. Любовь опаздывала, или, как говорят мудрецы – задерживалась! «Любовь нечаянно нагрянет!..»* Пока она не нагрянула, каждый делал своё дело и мечтал. Генка – стать капитаном, он ходил старшим помощником. Я – написать книгу. Книгу с большой буквы! Чтобы, прочитав её, прогрессивное человечество поковырялось в носу и сказало: «Да!!!.» А затем начало чаще улыбаться и мыть руки перед едой! Шутка! Налив кофе в большую зелёную кружку с надписью «С добрым утром, Саша», я подошёл к окну. Итак! Она звалась Татьяна, а по не русскому – Джихед! Вечно «Рэм» (это прозвище прилипло к Генке ещё в школе) найдёт себе что – нибудь необычное! Я улыбнулся. Со слов друга, Джихед была дочкой хозяина небольшой лавки, торговавшего тканью для штор. Вся эта история произошла в Порт – Саиде. Они тогда работали на восточной линии – возили туристов в Израиль и Египет. Нужно ему позвонить. «Египет – волшебная страна Сфинкса и пирамид!» – хмыкнул я, вспомнив рекламный слоган из туристического буклета, недавно обнаруженного мной в почтовом ящике. … – Значит, так! – появляясь из-под капота моей «ласточки» и вытирая руки, неизвестно откуда взявшемся обрывком газеты, пробасил мужичок. – Как говорили в таких случаях в мои времена в России – «Бобик сдох!» «Времена не изменились!» – внутренне усмехнувшись, подумал я. – Здесь помочь тебе и ей, – он хлопнул мою «красавицу» по крылу, – я ничем не могу. – То есть – всё?! Наша песенка спета?!– Я упал духом. Старик, прищурившись глянул на меня и, как мне показалось, улыбнулся в свои «стильные усы». – Маленькая надежда, конечно, имеется!.. – Он закрыл капот. – Здесь, недалече, есть небольшая автомастерская. Я её хозяин. – Спасибо, конечно! Но, к моему большому человеческому горю – несчастью – я не "новый русский" и не "старый еврей!" Я простой журналист. Все мои финансовые возможности закончились покупкой этого прекрасного автомобиля, и… – Да вижу я, какой у тебя «прекрасный автомобиль!..» – перебил меня самозваный автослесарь. – Ей же не меньше двадцати лет! И минимум пять она провела на свалке! – У меня она два года! Стоит около дома. Под брезентом! – на всякий случай, уточнил я. – Да ты здесь не причём! – перебил меня старик. – Моя мастерская, это обычная автомобильная свалка. Мы с зятем, иногда, под заказ ремонтируем и продаём этот «металлолом» нашим бывшим согражданам. К нам, в девяностые, много из России покупателей приезжало. Это наш маленький бизнес. Такой «эксклюзив», как твоя «лайба»,* я тоже делал. Хочешь – поехали! – Мужичок сдвинул кепку на затылок. – Ты извини, конечно, но твоему «красавцу», в этой стране место только на свалке! И за то, чтобы его туда сдать, тебе тоже платить придётся! – добавил он, направляясь к своему грузовичку. – Подождите! Я согласен! – крикнул я ему вслед. – Вот и ладно! Меня Василий Ивановичем зовут. Как с земляка, я с тебя недорого возьму, – подгоняя свой «драндулет», обнадёжил меня хозяин мастерской – свалки. – Меня – Александр. – Мы пожали друг другу руки. «Будем надеяться на чудо!» – подумал я и сел за руль. «Чапаев», так про себя назвал я моего нового знакомого, жил в десяти минутах езды от места нашей встречи. Там, действительно, находилась небольшая свалка автомобилей. Недалеко от неё, на пригорке, стоял красивый дом с большой верандой. Перед ним, как на рекламном щите, буйными красками приближающейся осени, переливался лес. Весь этот живописный пейзаж отражался в идеально круглом и на удивлении чистом озере. – Неплохо старикан устроился! – позавидовал я. – А его зять – ещё лучше! – Это уже вырвалось у меня непроизвольно. На веранду вышла невысокая, крепко сбитая, «кровь с молоком» девушка лет двадцати пяти, с великолепной фигурой и густым каштановым волосом, штормовой волной спадавшим на её округлые, соблазнительно открытые, плечи. – Дочь моя – Анна, – прокомментировал её появление «Чапаев». – Да ты, проходи, не стесняйся! – Он легонько подтолкнул меня. – Аня! Покажи гостю, где умыться и переодеться, да накрывай на стол. Я за Петром схожу. Старик направился в сторону кладбища бывших средств комфортного передвижения. Аня, Петька, мужик, похожий на легендарного кинокомдива времён Гражданской войны в России!.. Мир полон чудес и совпадений! Сотворив самую обаятельную улыбку, припоминая на ходу убойные, когда – либо придуманные мною комплименты прекрасным женщинам, я рванул к этому чуду природы… Глава 6. – Так он украл тебя или нет? – в очередной раз попытался я прорваться к Джихед. – Украл, украл, и надпись написал! – кричал мне в ухо, уже пьяный в дым, Генка. – Это будет супер голливудская история! Я расскажу – ты напишешь роман! Получишь Нобелевскую премию и мы, все вместе, поедем отдыхать на Таити! – Почему на Таити? – не догоняя пьяного бреда своего жениха, наконец – то, смогла остановить его Джихед. Мой друг заржал, как не кормленая лошадь! Я тоже засмеялся, оттолкнул, пытавшегося обнять меня «Рэма» и начал объяснять. – Есть в нашей стране мультфильм про классного попугая! Мы все на нём выросли, на этом мультике. Так вот! Там попугай, из мультика, выдумывает разные истории, хвастается своим друзьям соседям: птичкам и коту: «Пролетаю, я как – то над Таити!..» – А сам на Таити никогда не был! Как и все мы! А главное, в те времена, нам никогда не светило побывать на этом Таити!.. Такая вот несбыточная мечта нашего советского детства!.. – Ха! – Ха! – Ха! – «Рэм» захлёбывался пьяным смехом. Я, в общем – то, периодически видел его в таком состоянии, да и сам, правду сказать, часто бывал не лучше! Девушке сегодня крупно не повезло! Но она – дитя востока, держалась очень достойно! Её, наполовину полный, бокал с шампанским, таким и остался. Не один из наших тостов она не пропускала и очень даже миленько делала маленький глоток, или только делала вид… – Джихед – христианка, – в самом начале нашего сабантуя, просветил меня Геннадий. – Кстати?.. Есть свежий морской анекдот про попугая! – вдруг предложил он. И, не дожидаясь нашего согласия слушать, начал. – Значит так! Возвращаясь из кругосветки; в одном из портов захода, в пивном баре встретились два моряка. Русский и индийский. У нашего – на плече сидел попугай, у индуса на шее – удав. «Ну, всё!..» – обречённо подумал я. "Если Генка перешёл на анекдоты – сливай воду!..» – Выпили они под все морские тосты и решили пить – «больше – меньше!» – Это как? – заинтересовалась Джихед. – Кто меньше выпьет – платит за всех. Русский моряк, наливая себе, даёт сделать глоточек из своей рюмашки попугаю, индус – удаву. В общем, через какое – то время индус и его змея выпали в «осадок». Наш сидит нормально! Курит. А тут попугай и говорит ему: "Вась, плесни пару капель!" «Хватит! Норма!» – отвечает Вася. «Не будь жлобом!» – нудит птица. «Если я сказал – хватит, – значит хватит! У нас ещё вахта впереди!» – не сдаётся Вася. Тогда попугай слетает с его плеча на стол и говорит: «Хорошо! Давай, договоримся по – братски! Ты сейчас наливаешь мне пару капель, а я, на глазах у всех, уважающих себя мореплавателей, за одну минуту, склюю этого червяка!» – Джихед звонко рассмеялась. – Да, умеете вы пить! И бедную птичку споили! – «Птичку жалко!..» – делая вид, что вытираю набежавшую слезу, повторил я фразу Шурика из «Кавказской пленницы»* и тут же предложил тост «за птиц и тех, кто в небе!». Понятно, что вскоре у нас с Генкой, случился хороший «передоз». «Рэм» вдруг накренился, как его пароход во время шторма и «оверкиль»* упал на диван. – Я недолго… Скоро вернусь… Пять минут… – промычал он, отправляясь в плавание по своим морским снам. – Сегодня мой друг больше похож на индийского моряка, чем на русского, – подложив ему под голову подушку, извинился я перед девушкой. – Вы не обращайте внимания, не волнуйтесь!.. Он не такой!.. Я его таким сам первый раз вижу!.. – как мог, спасал я Генкину репутацию. – Ну, не – пять! Десять – пятнадцать минут и он будет, как огурчик!.. Я его знаю!.. Я вам вызову такси! Пусть он немного отдохнёт!.. – Хорошо, – погрустнев, вздохнула Джихед. – Я вам сейчас кино включу! Вот! Встав и сильно покачнувшись, я подошёл к телевизору. Полистал каналы, попал на «Семнадцать мгновений весны».* «Штирлиц, а вас я попрошу остаться!» – произнёс вкрадчивый, закадровый голос. – Вот! Наш самый крутой военный сериал про Штирлица! Или, если хотите, у меня на dvd есть наш супер блокбастер – «Мастер и Маргарита!» Классика! У меня огромная коллекция фильмов! Целый шкаф! – я кивнул на стоявший, слева от входной двери, мою гордость – большой книжный шкаф. – А хочешь, – сварю кофе? – предложил я «египетской царице». – Нет, нет! Давайте, уж лучше я сама! – удержала меня Джихед. – Давайте я сделаю вам кофе по рецепту царицы Нефертити! – Чуд – десно! – заплетающимся языком, – согласился я. – Выпьем за Неф – ферти – тити! Моряки и писатели пьют стоя, а, не лёжа,– попытался растолкать я своего бывшего одноклассника. Убедившись, что это бесполезно, одним глотком, осушил бокал. – Помощь нужна? – вяло крикнул я в сторону кухни. – Нет! Нет! Я всё сделаю сама! А вы можете составить компанию моему мореходу. – Есть, составить! – слегка подвинув Генку, я прилёг рядом. – «Пять мину, пять минут!..»* – проваливаясь в запойный сон, промычал я. – Только пять минут… Глава 7. …Штирлиц шёл по коридору… Коридор был узким, и для того, чтобы разойтись с идущим навстречу человеком, приходилось плотно прижиматься к стене. «Практически – нужно вставать плашмя», – подумал Штирлиц и вдруг поймал себя на мысли, что такого выражения в русском языке нет. «Лежат, кажется плашмя?..» – начал он мысленно перебирать варианты. «Ползают?.. Нет! Ползают – по-пластунски. А – а!.. Бл!.. Падают! Падают – плашмя! Достала эта грёбаная работа в стане врага!.. Уже на родном языке говорить разучился!..» – внезапно разозлился он. «Всё! Сегодня же возьму отгулы! Дней на семнадцать! И на рыбалку, или на охоту! Нет – только на рыбалку! Хватит стрельбы, запахов пороха и крови! Только на рыбалку! Возьму ящик водки, поджарю на костре картошку, нарежу тоненькими ломтиками сало, немного чесночка, красного лука, солёных огурчики… Можно, конечно, взять и фашистские свиные сосиски. С горчицей – это то, что доктор прописал! И пару ящиков пива не помешает! А то вся рыбалка пойдёт на… Оп-па-а!» – чуть не вскрикнул Штирлиц от неожиданности. «Какие люди в Голливуде?!.» Прижав обеими руками к животу большой бумажный пакет, с торчащими из него: французской булкой, шампанским и палкой сырокопчёной колбасы, прямо на него шёл Гитлер. Настроение у него, видимо, было очень хорошее. Гитлер шёл, негромко насвистывая, «как упоительны в России вечера…» «Вот попадалово!..» – Штирлиц замер, не зная, что делать дальше. «Будь, что будет!» – решил он, вскинув руку, в партийном приветствии и как можно плотнее прижался спиной к стене. Она, почему – то, оказалась не твёрдой и слегка пружинила. «Ну, блин, воооще!..» – испугался Штирлиц. «Сейчас долбаная стенка отбросит меня на этого «жлоба», он уронит кулёк, разобьёт «шампунь» и мне приснится полный «акаунт!» Не видать мне тогда ни отгулов, ни рыбалки! Какая на хрен, рыбалка?!» – неимоверным усилием воли, Штирлиц остановил лавину панических мыслей. «Вдруг этот отморозок спросит: «Что это вы здесь после работы делаете, а?.. И как вы сюда прошли, а?.. Как ваша фамилия?..» Что ему отвечать?.. Я артист Тихонов, полковник Исаев, или штандартенфюрер СС Штирлиц? Что говорить, что говорить!..» – сумасшедшим дятлом барабанила в висок озабоченная мысль. – «Хайль!» – сиплым от волнения голосом, выкрикнул Штирлиц. – Прикалываетесь, штандартенфюрер!? – понимающе улыбнулся Гитлер. – А на вас, кстати, жалоб много поступает! Геббельс говорит, что вы на политинформацию не ходите, Гимлер – что военные тайны коммуниздиете, партайгеноссе Борман, что вы его постоянно дезинформируете! А Мюллер – ваш шеф, считает русским шпионом! Ну, что вы на это скажете, а?.. – Да, что вы, мой фюрер?! Это всё клевета и злые происки врагов нашего тысячелетнего рейха! – очень убедительно возмутился Штирлиц. – Вы думаете, это они?! – подозрительно уставился на него Гитлер. – Они, они! Помните, как пел Высоцкий: «Если в кране нет воды – значит, выпили … » – Да! Владимир Семёнович не мог ошибаться! – согласился фюрер. Ну, ладно! Пакетик подержите, будь ласка!* – Гитлер, почти силой, впихнул в руки Штирлица свою вкусную ношу. Не успел тот опомниться, как он быстро и ловко начал обыскивать его карманы и прощупывать одежду, от погон до носков. Найдя в правом носке пачку презервативов, Гитлер повертел их у него под носом и укоризненно покачал головой. – Ай – яй – яй, штандартенфюрер!.. У нас солдат на фронте не хватает, а вы уменьшаете рождаемость! Вредительствуете?! – Нет, нет! Что вы, мой фюрер! Я не уменьшаю! Я в неделю три раза! Обязательно! Как штык! А «презики» у меня для других нужд! Использую на допросах! – Интересно, как?! – сразу заинтересовался Гитлер. – Натягиваю… – Н – н – ни – не надо! Не рассказывайте! Будет не интересно! – остановил его Гитлер. – Я к вам на днях забегу, посмотрю «он лайн!..» Забрав у Штирлица пакет, Гитлер небрежно бросил вверх свободную руку в партийном приветствии. – Большой привет коллегам! – крикнул он, не оборачиваясь и, сделав в прыжке балетное «па», пошёл дальше, теперь уже фальшиво напевая знаменитую песню Высоцкого: «Я вышел ростом и лицом, спасибо матери с отцом…» «Только в это мгновенье Штирлиц понял, как близок он был к провалу!..»* В пачках с презервативами были секретные документы Мюллера о сепаратных переговорах с американцами. Штирлиц только что стащил их из его сейфа. Во рту штандартенфюрера пересохло. По телу разлилась нехорошая слабость. На лбу выступил холодный пот. Штирлиц прижался спиной к стене коридора… Стена слегка пружинила… Вздрогнув, я открыл глаза. По ящику в очередной раз показывали сериал «Семнадцать мгновений весны». Штирлиц шёл по коридору рейх канцелярии… После вчерашней встречи с Генкой и его подружкой во рту было сухо и жарко, как в пустыне. Пальцы дрожат. Лоб и шея – мокрые. Я судорожно вжимался в спинку дивана. «Всё! Прекращаю пить!» – в который раз дал я себе крепкое мужское слово. А то уже сниться хренотень всякая… Глава 8. … – Вам говорили, что вы похожи на Чапаева? – уже находясь в состоянии после тоста: «За тех, кто в море!» – повис я на ушах моего гостеприимного хозяина. – Местные – нет! А вот наши, из бывшего СССР, те – часто! – Василий Иванович подкрутил свои неповторимые усы и картинно откинул назад голову. Вылитый Чапаев! Я аж, икнул от удивления! – Я тебе больше скажу! – Петька наклонился ко мне и помахал у меня перед носом указательным пальцем. – Он и есть тот самый – настоящий Чапаев! – Так он же утонул!.. – возразил я, но Пётр упрямо мотнул головой. – Это в кино Чапаев утонул! На самом деле – всё было по-другому! По – другому! – он заговорщицки мне подмигнул. – Не верь киношникам! Герои – не умирают!.. – О – о – о!.. – Я высоко поднял рюмку с водкой.