– А на тебе я тренируюсь, братик.

– Коварная. Где племяшки?

– Младшая смотрит мультики наверху. Старшая читает.

– Читает? Ух ты!

– Дети, бывает, тоже читают.

– Не представляю. Разве только смски.

– Ты удивишься, братик. Книги. Бумажные, - и сестра изобразила руками как перелистывают страницы бумажных книг.

– Надо это посмотреть, - немедленно загорелся желанием увидеть процесс чтения молодежью проверенного веками информационного гаджета.

– Только после ужина, - строго обрезала порыв Караваева Андроника.
– Мой руки и иди к столу.

– Куда? В ванной твой ненаглядный зависает.

– Вымой здесь. Или подожди.

– Здесь так здесь, - сказал Караваев.
– Мыло одолжите?

– Посмотри справа, рядом со средством для мытья посуды.

– Жидкое? «Васильковое»? В такой изогнутой бутылочке? С жёлтенькой кнопочкой наверху?

– Да, да, да. В бутылочке и с кнопочкой. Жидкое. Ничего страшнее «Биолана» на раковине мы не держим. Всё страшное внизу. «Доместос», «Мистер Мускул», жидкий аммиак...

– Боже, Ника, жидкий аммиак! Его в стальных баллонах перевозят. Жёлтого цвета.

– Братик, ты не волнуйся, - сказала Андроника, - я пошутила.

– Хороша шуточка, - сказал Караваев, тщательно вытирая ладони и каждый палец в отдельности.
– Я до сих пор помню, как дедушка...

– Мыл суповую кастрюлю средством для очистки унитазов.

– Вот! Ты тоже помнишь! Это же практически оружие массового поражения!

– Во-первых, он отмывал кастрюлю снаружи. После того, как ты решил помочь сварить бабушке обед. И, во-вторых, бабушка эту кастрюлю выкинула на помойку.

– Важен не итог, важен прецедент. Мне нанесли тяжёлую психологическую травму, наиболее опасную в столь юном возрасте!

– Хватит, балабол!
– сестренка отвесила Караваеву шутливый подзатыльник.
– Садись.

– Слушаюсь, ваше превосходительство!

– Братик, - сказала Андроника чрезвычайно деловым тоном.

– Опять, - простонал Караваев, - Начинается...

– Ничего не начинается, - укоризненно сказала сестра, - я хочу тебе кое-что показать. И положила на стол цветную фотографию. На снимке была изображена счастливая загорелая курортница в полный рост. Курортница поправляла волосы и смеялась в объектив фотокамеры. Она была облачена в весьма смелое бикини (вариант «бразильский карнавал»).

– Моя лучшая подруга, - сказала Андроника.

Караваев неопределенно хмыкнул.

– Вот куда ты смотришь?!
– возмущённо воскликнула сестра.

– А что?!
– весело парировал Караваев.
– Ты сама подсунула мне эту фоту, где твоя лучшая подруга буквально в неглиже, да ещё и топлесс! Ответь мне, сестра, как можно носить этакое бикини? Тонкая верёвочка и узкая полоска ткани? Она же не на карнавале.

– Она на отдыхе, - сказала Андроника, - в Бразилии. В Бразилии так все загорают. И никого это не смущает.

– Мужчины тоже?
– спросил Караваев.

– Дурак, - сказала сестра.
– Ей тридцать два года, не замужем. И у нее дочка. Прелестная девочка восьми лет.

– Сочувствую, - проникновенно сказал Караваев.

– Сочувствую..?!, - сказала Андроника.
– Остряк-самоучка.

– Какой есть, - Караваев поднял руки.
– Сдаюсь. Она красивая женщина средних лет, да ещё и с такой грудью, мешающей мне рассмотреть её богатый внутренний мир. Хотя нет, признаю. Тридцать два года и такая роскошная упругая грудь. Скажи мне, сестра, она не делала подтяжку груди?

– Подтяжку груди не делают, грудь увеличивают, вставляя силиконовые импланты, - ответила сестра, с сомнением разглядываю пляжную фотографию своей лучшей подруги.
– Хотя нет, смотри, - храбро разрешила она, оставляя снимок на столе.
– У мужчины должен быть здоровый инстинкт самца. Смотри внимательно, братик. Тридцать два года, ни капли лишнего жира и никакого целлюлита, роскошная силиконовая грудь (когда успела, стерва этакая? И мне ничего не сказала!), узкая талия, плоский живот, широкие бёдра, пропорционально правильное лицо, соболиные брови, жемчужно-белые зубы, пухлые губы...

– Ну, ты, сестра жжёшь, - ребячливо прокомментировал речь Андроники Караваев, - словно породистую лошадь рекламируешь.

– А с тобой по другому никак не получается, - парировала сестра, - знойная женщина, мечта поэта, козлороги всякие вокруг неё табунами вьются, а ты, как неживой буквально.

– Ещё скажи, импотент, - серьёзно уточнил Караваев.

– А что? Это мысль, - изрекла глубокомысленно Андроника, - надо показать тебя, братик, андрологу.

– Но, но, - предостерегающе обрубил полет сестриной фантазии Караваев.
– Свободу угнетённым народам Азии, Африки и Латинской Америки!