Себумы показались над Москвою вечером. Солнце уже село, запад пылал закатными красками, и вдруг со стороны Химок наплыл гигантский диск, черный сверху, а снизу окрашенный закатом в багровые тона. Его размеры не стыковались в сознании с понятием «артефакт» — десять верст в поперечнике как минимум! Д-космолеты тоже вытягивались в длину на шесть-восемь километров, Большой Склад и вовсе на сотню кэмэ, но это все было там, вверху, на орбите, и никогда не приближалось к Земле — притяжение просто развалило бы и Большой Склад, и Д-звездолет, уж больно они были хрупки. Но этот громадный блин, раскатанный в небе над всем Юго-Западом, проплывал совсем низко.

Увидев его, Варя замерла, скованная страхом. Все мысли как вымело, остались одни ощущения. И рефлексы. И впечатления от просмотренного фильма.

Когда обод диска сшиб шпиль МГУ и проломил купол Форума на Воробьевых горах, Варя промедлила еще секунду, наблюдая, как падает, пыля, острие со звездой в венке, как проламывается круглый свод, а потом развернулась, и побежала к станции метро «Проспект Вернадского».

За ее спиной разверзался ад, потемневшее небо озарялось лиловыми сполохами, неумолчный грохот бил в уши, нарастая и усиливаясь, а она бежала, бежала так, будто ставила рекорд. Ибо ее догоняла смерть.

Она ворвалась в павильон, скачками спустилась по ступеням, пробежала по перрону, лавируя между пассажирами, и запрыгнула в вагон.

— Осторожно, двери закрываются! — произнес бархатистый голос под потолком. — Следующая станция — «Университет»!

Наполовину прозрачные сигары метропоезда бесшумно заскользили над матовой дорожкой монорельса и нырнули во тьму туннеля.

Дрожа, Варя уселась на свободное сиденье, но усидеть не смогла, вскочила снова. Ее вдруг посетила страшная мысль: а если себумские бомбы пробьют пласт грунта и обрушат туннель?!

На станции «Университет» не было ни одного человека. Не горел свет, зато клубы дыма с улицы затягивало и стелило пеленой, застя золотые буквы, выложенные по белому кафелю: «УНИВЕРСИТЕТ».

— Пожар, что ли? — забеспокоился сосед, толстый дядька в дурацкой куртке из стереосинтетика, переливавшейся, как перо павлина.

— Это себумы напали, — сухо объяснила Варя.

— Шуточки у вас… — неуверенно проговорил дядька.

Варя только плечами пожала. На нее сошла тоска, страшная, космическая тоска. И сидело в душе, как заноза, величайшее сожаление. Ведь прав был Виктор, а она его прогнала… И кто она после этого?

Убийственный грохот прокатился по туннелю. Монорельс-антиграв поддал под днище вагона. Сосед ойкнул испуганно и вытаращился на Варю:

— Т-так это правда?!

— Что я вам, — буркнула Варя, — врать буду?

— Так надо же что-то делать! — фальцетом возопил сосед.

— Я и делаю! — отрезала Варя.

— Что?!

— Укрываюсь от опасности! Прячусь!

Автоматы незримо проверили путь, и поезд двинулся, укатываясь в темноту, тревожно подсвеченную красными огнями аварийных фонарей.

На метромосту в окна ударил рябиновый свет заката, а в уши — отчаянные крики людей, метавшихся по перрону.

— Станция «Воробьевы горы», — как ни в чем не бывало сообщил автомашинист.

Люди в едином порыве бросились по вагонам.

— Вон он! Вон он! — пробился крик. — Возвращается!

Варя кинулась к окну, нелюбезно подвинув толстую тетку, бледную, с перекошенным лицом, намертво вцепившуюся в маленькую сумочку. Вдалеке, за откосом, за куполами Славяно-греко-латинской академии, на полнеба выпирал диск пришельцев. С него срывались слепящие молнии и струйчатые потоки плазмы. Иногда темная поверхность Москвы-реки сверкала, как зеркало, отражая нестерпимый блеск аннигиляционных вспышек, подсвечивая бегущие тучи и серое днище диска. Диск медленно приближался.

— Скорее! Скорее! — слышались панические крики.

— Бабушка! — визжала девочка в оранжевом комбинезончике. — Едем с нами! Ну пожалуйста! Я боюсь!

Девочка прыгала на сиденье, забравшись на него с ногами, но никто не сделал ей замечания.

— Не бойся! — кричала бабушка с перрона. — Я покормлю Мурзика и приеду попозже!

«Старая дура!» — подумала Варя с ожесточением.

— Осторожно, двери закрываются! — промурлыкал автомат. — Следующая станция — «Лужники»!

— Скорее ж ты, ур-род! — рычал дядька.

Поезд тронулся и вовремя скрылся в туннеле — в выгнутом окне последнего вагона было видно, как ручьи плазмы сдувают и метромост, и бабушку. Судя по всему, Мурзик останется голодным — не судьба…

Варя сделала пересадку на «Охотном Ряду» и вышла на «Маяковской» — именно здесь пряталась героиня старинного фильма.

По перрону, между колоннами, отделанными сверкающим металлом, бродили люди, растрепанные, потерянные, испуганные. Варя огляделась, и в ней проснулась сметливость — надо было думать о ночлеге и еде. Первым делом она взяла в буфете-автомате две бутылки воды и пакет бутербродов и направилась к павильону распределителя, забитого вещами для туристов. Павильон не работал, остановленный на профилактику, но Варю вежливое объявление не задержало — девушка с силой ударила ногой по входной двери. Со второго раза она вышибла лист прозрачного силиколла из дребезжащей рамы и пролезла внутрь.