– Ты забыла, что мы с тобой как бы уже дважды женаты?
– флегматично поинтересовался супруг.
– По закону моего доминиона и даже по меркам земного измерения.

Аргумент весьма сильный, но на меня малодейственный.

– По закону соединённого королевства Великобритании и Северной Ирландии мы может и женаты. Прошу заметить, вообще без моего участия. По меркам вашего доминиона тоже. Прошу заметить, без моего на то ведома. И снова ты поступаешь в этом же духе! Так не пойдёт, Арт, - выдала я на удивление спокойно, хотя внутри всё так и кипело в негодовании.

– Почему?
– искренне удивился архивампир.

– Точно больной, - вздохнула печально.

Артур замечание о состоянии своей психики пропустил мимо ушей.

– Что тебя не устраивает, Ева?

– Много чего.

– Например?

Губы архивампира плавно и уверенно растянулись в улыбке. Предвкушающей такой, обворожительно опасной и заставляющей мои колени моментально подгибаться, улыбке. К тому же он пиджак обратно снимать начал. Взгляда от меня так и не отвёл.

Так захотелось слиться со стеной в этот момент...

– Например, Ева, - напомнил ласково, призадумался и рубашку принялся расстёгивать.

Вот почему мне вдруг подумалось, что все свои слова сейчас обратно заберу, а потом сама умолять начну, чтобы он на мне женился, причём не один раз?

Пока я строила прогнозы на краткосрочное будущее, уже-и-так-супруг закончил освобождаться от белоснежного идеально выглаженного льна. Коварный и точно- задумавший-меня-сейчас-переубеждать-в-своей-неправоте-архивампир сделал несколько шагов в моём направлении.

– Молчишь, - печально вздохнул блондин.

Конечно, молчу. Соображать о второстепенных вещах, когда он вот так близко, вообще очень сложно. В памяти всплыла гостиная в городском особняке в Цере, где блондин, будучи на потолочной балке, отсчитывал количество подъёмов корпуса. А всему виной - чётко прорисованные кубики пресса на его оголённом торсе.

Желание коснуться светлой рельефной части мужского тела стало преобладающим фактором так остро, что всё остальное уже не имело значения.

– Ева, - позвал он тихо.

– М-мм?
– поинтересовалась, так и не отведя взора от стальных мышц.

Жаль, не получилось долго любоваться и дальше... Древний приподнял моё лицо кончиками пальцев за подбородок и легонько поцеловал.

– Ты выйдешь за меня замуж?

Конечно, выйду! Я тогда вообще глупость сказала!

– Неа, - выдала вслух.

Коварная улыбка Высшего стала ещё шире и загадочнее. Прохладные пальцы коснулись моих ладоней, удерживающих простынь, и аккуратно разжали.

– А так?
– поинтересовался тихонько.

Атлас цвета шампанского скользнул вниз, не задержавшись ни на секунду.

– Я подумаю, - гордо выдала очередное враньё.

Светло-зелёные глаза нарочито хмуро прищурились от недовольства.

– Сдаётся мне, ты очень скоро изменишь своё решение, маленькая вредная ведьмочка, - прошептал он, склоняясь ближе.

Прохладные пальцы едва осязаемо скользнули по линии бёдер, а я ощутила лёгкое покалывание в районе лодыжки, где покоился аксартонский артефакт. Мужские руки плавно перехватили за запястья и положили мои ладони к себе на грудь.

Дыхание Арта - ровное, глубокое. Каждой клеточкой моей кожи, что касалась его тела, я могла ощутить размеренность чужого сердцебиения. Оно заставляло и моё сердце биться в такт. Всё медленнее и медленнее... Словно время замирает вокруг нас. Словно не существует больше ничего, кроме двух ритмов жизни, что бьются в унисон друг другу. Только я и он. Как одно целое.

Закрыла глаза, позволяя себе погружаться в это чувство целиком и полностью. Я словно растворялась в этом звуке. Он всесторонне заполнял мой разум, без остатка проникал в душу, до основания въедался во всю мою сущность.

Никогда бы не подумала, что может быть вот так... Будто у нас одна жизнь на двоих.

И даже разливающиеся с каждым разом всё с большей интенсивностью разряды браслета кронпринца Аксартона были не в силах вытащить меня обратно в реальность. В реальности существовала боль. В моём внутреннем состоянии - нет. Только единение, несущее нечто невообразимо прекрасное.

– Всё. Хватит, - резко вырвал меня из пелены призрачного мира грёз, где я почувствовала себя цельной как никогда в жизни.