Ночь - час упражнений и учебных боёв. Под звёздным небом и внимательным оком Матери-Луны, грациозно сражаются пары мальчиков и взрослых мужчин. Они дерутся обнажёнными. Их вещи, пара сандалий и сосуды с ритуальным напитком: кровь смешаная с пальмовым вином, ровным рядком разложены у стены. Закончив занятие, они входят в водоём по пояс и поют песнь Луне. Воющие звуки напоминают песни горного волка в зимнюю ночь. Он тоже поёт луне свою песню.

Только в отличие от животных в песне человека всё же можно услышать осмысленую речь.

Пять пар, зрелых сильных мужчин, готовы к дальнему пути. Шаман даёт им последние наставления. Цепочкой, действительно похожей на волчью стаю, преследующую гуанако, они выходят в ночь.

29ноября.

Отряд приграничной крепости возвращался из ежедневного рейда вдоль своего участка границы чачапойя. Мы встретились у подножия холма, на котором, как на самой возвышеной стратегической точке здесь, построена крепость Акангау. Она была названа так из-за, селившихся в окрестностях, чёрных соколов, носивших это имя.

Нас передали, что называется, из рук в руки. Крепостной шаман, тот самый у которого я выцыганила кинжальчик, обрадовал меня подарком. Кинжал с моим собственным знаком. Представляете, теперь у меня есть свой знак среди шаманов чачапойя. Конечно без настоящего посвящения это скорее комплимент, но форма, полая ручка для яда, всё как у настоящего. Тот к которому я так привыкла, пришлось вернуть. Старый шаман и так нарушил правила, отдав кинжал посвящённого в чужие руки.

Все отличительные знаки, на ритуальном оружии и заколках для одежды, делали из бирюзы разных оттенков. Заколки, как знаки дружбы и взаимопомощи, шаман мог отдать, кому посчитает нужным. Их и понаделать можно сколько захочешь. А кинжал у каждого свой. Даётся после похода в Храм, вместе с новым именем. У знаков своя иерархия. Хищные животные и птицы - знаки высших. Вот у Пушака кондор. На моём новом кинжальчике был знак вне категорий - фигурка девушки из светло-голубой бирюзы на фоне золотого солнечного диска, с короткой бахромой острых лучей.

Совсем юные воины, под командованием ветерана, были похожи на птенцов при страусе. Деловые желторотики вокруг высокого широкоплечего воина, взгляд которого ни на секунду не теряет цепкости. Они подражали ему в манере разворота корпуса с легким сгибом колен. Как-будто, в любой момент, готов выстрелить тугой пружиной. Сегодняшнюю ночь мы проведём в Акангау. Здесь собрался совет старших шаманов. Хотели “послушать отчёт” Пушака о путешествиив Чанкай. И у амауты таки было, что им порассказать.

Нам дали поесть и передохнуть с дороги. Но недолго. Сведенья долны попадать куда нужно и в нужное время. Мы все трое были во время самого “отчёта”, но совещание большие головы проводили без нас.

– Ну и ладно, не очень-то и хотелось,- обижено думала я.- Как моя вывеска нужна, так попользуемся, а, как в большую политику, нос не дорос. Чаупи-тута тое маялся от любопытства.

– Вот бы подслушать,- толкнул он меня в бок. Манеры братишек, принятые в походе, всё ещё оставались в ходу между нами.

– А как?- тут же отозвалась я шёпотом, вроде нас кто-то мог услышать.

– А там тропочка такая за домом и кусты. И окошко туда выходит. Мы пробрались в заросли под окном, осторожно раздвигая ветки и устроились под самым окном, присев на корточки у стены.

Голоса слышались глухо. Говорили на языке Храма, что, меня лично, очень даже устраивало. Воины, конечно не поняли бы, но для нас с Чаупи-тута - самое оно.

Большинство присутствующих жрецов было мне не знакомо. Кого-то я видела на празднике в Куэлап, кого-то по дороге в городах, которые мы посетили, но по голосам я могла узнать только двоих-троих. Кроме Пушака конечно. Как раз он и говорил сейчас.

– Меня не пугает что чиму могут добраться до Храма. Все мы знаем, что он не пропустит вовнутрь чужую кровь. А о стены чиму могут биться хоть головой. Я не думаю, что они идут в Храм. Но сам город,.. он может указать путь к сердцу Звезды.

Я вопросительно подняла брови, глядя на Чаупи-тута. Мальчик недоуменно пожал плечами.

– Вакралла, как и другие воины никогда не были на территории Мёртвого города. Но он мог выдать чиму место, до которого воины провожают отряд Ждущих посвящения. Чиму могли бы узнать местоположение города от шуар. Если бы попробовали с ними договориться. Но чиму не знают языка шуар, да и говорить с ними они не станут,- шаман Атумпукро был одним из тех, с кем я успела пообщаться и голос его узнала.

– Скорее всего их просто сожрёт сельва. Жрецы-убийцы тренированы охотится на людей в городах, максимум в окрестностях, но дикая сельва опасна даже для наших людей, у которых всё же есть опыт путешествия в таких условиях,- незнакомый голос принадлежал старику. Впрочем Пушак, среди высших, был, едва ли, не самым молодым. Ещё один незнакомый жрец казался мне либо младше, либо одних лет с ним.

– Какие бы опасности не грозили нам: чиму, шуар, сама сельва или другие люди леса, нам всё равно прийдётся искать Сердце. Город-исток, где наши предки оставили Камень-ключ, можно найти по указаниям карты Мёртвого города. Но есть только один шанс изменить судьбу народа - в год Звезды Магов,- старый шаман маленькой крепости даже не был высшим, судя по его тотему. Почему же он так властно взял инициативу разговора? Похоже старичок не так прост, как мне казался.