Мы ненадолго задержались в городе. Поскольку пришли туда только во второй половине дня, остались заночевать и поговорить с Ахау, за которым соскучились и я, и Чаупи-тута, и Пушак, который всегда с ним был очень близок. После рассказа о том времени, которое ребята провели после нашего ухода, мы оставили давних друзей вдвоём. Потом, наверное, они хотели поговорить о своих клановых проблемах. Всё, что нам было нужно знать, мы с Чаупи-тута уже узнали, поэтому пошли просто погулять по городу.

Наши примитивные подкидные доски-катапульты дети превратили в качели, думаю, не без подачи моих друзей. Глиняные горшки, с нашим вариантом “греческого огня”, так и не покинули запасников. Но состав, я уверена, был взят шаманами на заметку. Может быть оттуда следы огня в современной крепости? Я не вполне уверена в последовательности событий. В нашем случае, что было раньше, курица или яйцо, вполне актуальное сомнение.

Пушак отдал нам мешочек с раковинами, которые чанкай использовали, для оплаты. Тогда в столице, мы не успели потратить их. Здесь, в местах, где объединения ремесленников выставляли свой товар, на них тоже можно было купить какие-то вещи. Чанкайские “деньги” свободно менялись на кату на чанкайские же товары. И тут, в городе, близком к границам их государства, на рынке часто появлялись люди правителя со своими изделиями и продуктами питания. В более тёплом климате, чанка выращивали томаты, перец, кабачки и авокадо. Все эти продукты были редкостью у чачапойя. Но из-за трудности перевозки,продавались только на приграничных кату. И то, нечасто. Мы сменяли вкусняшек, для больного друга и купили ещё одну, хорошо выделаную, шкуру для мокасин. Мальчишка, после сбитого в сандалиях пальца, решил попробовать новую обувь. Поэтому долго искали подходящую шерсть для носок. А среди швейных принадлежностей рабынь во дворце, я таки выискала толстые костяные иглы, которые слегка затупила и превратила в пятёрку спиц. Чуть кривоватых и не особенно удобных. Но на безрыбье и кукуруза - колбаса.

Вернувшись, я учила Чаупи-тута вязать. Мальчик так старательно относился к любой учёбе и так смешно расстраивался, если у него не получалось, что я с трудом сохраняла серьёзность, чтоб не отбить у него охоту к дальнейшим пробам. При этом сама так увлеклась, что связала половину носка для мальчишки прежде, чем стало совсем темно. А, в темноте, я могла бы вязать ровную часть, но можно сделать ошибку на пятке. Переделывать я терпеть не могла. Поэтому оставила работу на другое свободное время.

Ахау смотрел на нашу возню с удовольствием. Наше “братание” продолжалось. Бросив клубки в корзину, мы начали разминать, уставшие с непривычки, спины в шуточном сражении. Чуть не опрокинули жаровню. Потом я взяла для Пушака по одному прикупленому овощу и пошла в нашу комнату. В конце-концов, он тоже имел право на процент с опустошённого нами кошелька. Будет что сказать, если спросит, что я себе купила. Скажу - вкусняшек. А зачем мне себе что-то покупать?

Всё равно не пригодится..

Пушак пришёл, когда я уже задремала. Всё свои дела решал. Мужчина везде мужчина. Сначала дела. Любовь потом. Захотелось подуться немножко. Сделала вид, что сплю. Не поверил. Прижался горячим телом. Все мысли вон. Потянулась к нему губами и голова кругом. Никогда не надоест его привычка сначала целовать уголок рта, а потом ловить губы так, как-будто черешню с веточки. Наше время, любовь моя. До самой Звезды Магов. Провалиться ей в чёрную дыру.

Чаупи-тута есть что показать маме. Сегодня Пушак сказал ему, что на обратном пути зайдём туда, непременно. Может даже с Ириной для неё в подарок носки свяжем. Слово какое смешное. У чачапойя носок нет. И слова нет тоже. Жалко, что при свете жаровни он ещё немножко повязать не сможжет. У него уже начало получаться. Правда Ирина сама в основном всё делала. Спицы-то одни. Надо ещё сделать.

Ахау ещё не спал. Надоело ему. Когда их не было, только Вайта всё время ухаживала за ним. Оказывается у нашей спасённой такое красивое имя - цветок. О малышах её позаботились шаманы. Время прощания прошло и теперь её детей похоронят в городе предков. Они сблизились. Ахау и Вайта. Хотя время для чего-то большего ещё не пришло, но ей нужна была привычная работа. Готовить еду, стирать, даже умывать, ей, вечно ходившей за больными детишками, было не в тягость. И парень, ещё не знавший женщины, принимал заботливые руки на своём теле и привычно подавлял желания. Она, хоть и несколько старше его, всё ещё была молода и красива.

– Скажи,- спросил Чаупи-тута, а почему у высших шаманов знаки хищных зверей и птиц, а у Верховного всего лишь лама.

– А откуда это ты знаешь кто у нас Верховный?- удивился Ахау.

Чаупи-тута понял, что проболтался.

– Случайно услышал,- слукавил он.-А что это разьве тайна?

– Ну, раз уж случайно услышал, то не болтай. Верховному доверено слишком многое, чтоб подвергать его опасности.

– А почему же тогда он живёт в крепостишке, на самой границе?

– В крепости находятся только воины. Чужого сразу видно. Это не город, где куча людей, приходят из сёл, других городов, даже государств. В крепостях есть тайные ходы, через которые могут уйти те, кто не должен сражаться, или воины, в совсем безвыходных ситуациях. Легче отстроить крепость, чем вырастить хорошего воина.

У мальчика была ещё куча вопросов, но задать их так, чтоб не выдать себя не получалось. И он перевёл тему.

– Ахау, тебе нравится Вайта?- он смутился.-Это ничего, что я спросил?

– Ничего…Ты не сказал ничего плохого. Наверное нравится. Но ей ещё не пришло время полюбить другого. Она занимает руки, чтоб освободить голову. Ещё жива память о потеряном. Да и я не уверен..она потеряла детей..ей так нужно заполнить это место в сердце любовью. Я молод, может быть сумел бы дать ей одного ребёнка. Но моё время уходит. А я, до этого, не встречал девушки, с которой хотел бы просыпаться по утрам.

– А с ней хотел бы?- Чаупи-тута наклонил голову.-Я помню, как мама по утрам вставала, смотрела в окно, как восходит солнце, а отец подходил к ней сзади, клал подбородок на плечо и обнимал так мягко и нежно, как-будто боялся сломать.

– Твои родители любят друг друга,- с лёгкой завистью в голосе сказал Ахау. Ты нарисовал картинку, которую, я хотел бы дать своему сыну поутру. Вот откуда ты такой чувствительный и чуткий. Дети рождённые от любви - талантливы.

Чаупи-тута вздохнул.

– А как же учитель и Ирина? Что будет с ними и с их любовью?