Этот план я отверг. Меня поддержали солдаты большевики Крживицкий и Рогалев, председатель солдатского комитета 8-го отряда летчик Петр Александрович Семенов, начальник штаба группы летнаб Афанасьев, летчик 7-го отряда подпоручик Никольский. Мы хорошо помнили, как радовался наш командир капитан Крутень, получая новенькие истребители, и очень берегли эти машины. Разве можно уничтожать их теперь, когда все имущество принадлежит народу?!

На всякий случай я приказал достать и подготовить к бою ручные пулеметы «льюис» и «мадсен». В разгар этих приготовлений меня вызвали к головному вагону. Там, окруженный свитой, стоял толстый мужчина с большими висячими усами и в пенсне. Это был сам заместитель начальника управления железной дороги.

— Почему не выполнили мой приказ разгрузить состав?! — закричал он. — Все ваши сорок вагонов нужны для более ценного вооружения!

— Я вам не подчиняюсь…

— Именем Советской власти требую немедленно разгрузиться! — перебил меня толстяк, топнув ногой. На его черной касторовой шинели блестели форменные пуговицы с двуглавым орлом.

— Кто тебе дал право говорить от имени Советской власти? — мрачно спросил Рогалев.

Не ожидавший такого вопроса, толстяк как ошпаренный провизжал:

— Мы вышвырнем вас силой!..

— Мы тоже силой ответим, — возразил я.

Рогалев повернулся назад и крикнул во все горло:

— Товарищи! Покажись!

Я оглянулся. Дверь ближайшей теплушки медленно открылась, и оттуда показались дула пулеметов и винтовок. Видимо, Рогалев заранее подготовил этот сюрприз.

— Вы за все ответите! По закону военного времени! Паровоза для вас не будет! — пригрозил толстяк, но тут же поспешил удалиться.

Вскоре со мной пожелал побеседовать еще один господин, прибывший из Киева. Через посыльного он передал, что может помочь в получении паровоза и ждет меня в комнате дежурного по станции. Мы пошли туда втроем: Семенов, Рогалев и я.

Нас встретил представительный мужчина лет сорока пяти. Он кивнул головой дежурному по станции, и тот сразу удалился. Видимо, незнакомец не ожидал, что я приду не один. Он поздоровался со всеми за руку, но не назвал своей фамилии.

— Господин капитан! — сказал он с легким украинским акцентом. — Вы начальник этой авиационной части?

— Я не господин и не капитан, — возразил я, — а председатель солдатского комитета. И до капитана в старой армии не дослужился…

Мужчина поморщился, небрежно махнув рукой:

— Э-э, суть не в этом! Вы офицер?

— Да.

— Я могу говорить с вами серьезно, как с лицом ответственным за часть?

— Да.

— Вот и отлично! — оживился он. — Я могу вам помочь. Но давайте заранее условимся: независимо от исхода разговора расстаться мы должны так же свободно, как и встретились… Понимаете меня?

Я поглядел на товарищей. Семенов утвердительно кивнул головой. Рогалев сказал:

— Ладно, по рукам.

— Я уполномоченный Центральной рады Украины, — представился незнакомец. — У нас есть сведения, что вы стремитесь вывезти отсюда прекрасную фронтовую часть. Ваши люди и аэропланы были бы очень полезны для самостийной возрождающейся Украины…

— Эх-ма!.. — неожиданно вырвалось у Рогалева.

Уполномоченный Центральной рады с улыбкой взглянул на него и продолжал:

— Прошу учесть, в России сейчас нет твердой власти, анархия, междоусобица. И голод. А мы дадим вам все: новое обмундирование, отличный рацион, прекрасные помещения… — Он повернулся ко мне: — Господин Спатарель, вы получите чин капитана не позже чем через три дня. И вы, господин офицер, рассчитывайте на повышение, — обратился он к Семенову.

Семенов побагровел:

— Я уже штабс-капитан, бывший… Так что тоже, пожалуй, буду произведен в капитаны?

— Да! — уверенно ответил уполномоченный, откинувшись на спинку стула.

— Значит, думаете въехать в Киев на немцах? — спросил Семенов.

— Видите ли, — уполномоченный даже глазом не моргнул, — в настоящий момент это не важно…

— Благодарю покорно! — Петр Александрович Семенов даже со стула вскочил. — От немцев звездочек не принимаю!

— Господа, вы меня неверно поняли, — развел руками уполномоченный.

— Садитесь, Петр Александрович! — сказал я, желая выяснить одну немаловажную подробность. — Скажите, господин уполномоченный, если мы примем ваше предложение и перейдем на службу к Центральной раде, что вы сейчас обещаете сделать?

Мельком я увидел удивленные глаза Рогалева. Солидный человек в бекеше тут же ответил:

— Переведем ваш состав в надежное тихое место, обеспечим всем необходимым. А дня через три торжественно, по-братски примем в Киеве…

— А где же вы достанете паровоз? — спросил я.