От возмущения у Габриэль перехватило дыхание, но это не помешало оскалиться на Шайю.

— Трудно уделять внимание неблагодарной, невнимательной…

— Достаточно, — спокойной, но с властью в голосе сказал Ник. Глаза Габриэль расширились. — Никто не смеет так разговаривать с моей парой. Даже ее мать. Хотя я и не должен приказывать ее матери, что не стоит делать.

— Ты не знаешь, что значит все это для меня, — заявила Габриэль. — Ты не знаешь, как это тяжело потерять одного ребенка, а потом обнаружить, что другой ребенок — эгоистичный и…

— Еще одно оскорбление, — прорычал Ник? — и ты уйдешь.

Шайя потерлась подбородком об его плечо, надеясь, что так она успокоит Ника.

— Я никогда ничего не просила у тебя, мама. Но сейчас я прошу… если ты не можешь быть счастлива за меня, если ты не можешь быть частью моей жизни, не пытаясь обидеть при этом меня, то тогда лучше оставь меня в покое.

— Пытаюсь обидеть тебя? — повторила Габриэль недоверчивым тоном, но Ник был в курсе, что женщина поняла, что имела в виду Шайя.

— Ты переложила свою вину на Шайю.

— Прости? — вытаращилась Габриэль на Ника.

— Ты была убита горем, когда умерла твоя дочь, будучи в утробе… конечно же, это нормально для любой матери. Ты чувствовала ответственность, чувствовала себя виноватой. Но ты не смогла справиться с тяжестью вины, поэтому переложила ее на Шайю. И она несла ее всю свою жизнь, а ты ей позволяла. Много раз ты оставляла ее одну в доме… ты делала это потому, что твоя пара поступал с тобой так, оставлял одну. Ты хотела, чтобы кто-то другой страдал. Всю свою жизнь ты бежала от боли, сбрасывая ее на Шайю. Но больше такого не будет. Как она и сказала, если ты не можешь стать частью ее жизни, не обидев при этом, то оставь Шайю в покое.

Габриэль фыркнула и посмотрела на супруга, ожидая, что тот ее защитит. Но он ничего не сделала. Ник знал, что Стоун не защитил ее не потому, что боялся его — что было более вероятно — а потому, что Ник оказался прав и что Шайя заслуживает гораздо большего, чем смогла дать ей Габриэль.

— Ну, так что? — уверенно спросила Шайя.

Габриэль отвела взгляд, сосредоточившись на пятне на стене. Целую минуту она сидела и молчала.

— Когда ваша церемония соединения?

— Через пару дней.

Не глядя на Шайю, она сказала:

— Мы придем.

Шайя знала, таким образом, Габриэль говорит, что она отступает и хочет остаться в ее жизни, но это не эквивалент словам «прости и я тебя люблю», которые Шайя бы предпочла услышать — не то, чтобы она ожидала таких слов от матери, но девушка все же может помечтать.

Внезапно Габриэль поднялась на ноги и направилась к двери, где остановилась, ожидала, когда Стоун попрощается с Шайей и Ником.

Она как раз собиралась уходить, как Ник крикнул:

— Если ты еще раз обидишь Шайю, Габриэль, ты лишишься шанса быть частью ее жизни.

Габриэль снова посмотрела на Стоуна в надежде, что тот ее поддержит. И снова он ничего не сделал. И все же, она надменно ответила Нику:

— Ее отец этого не допустит.

— Я не был бы так уверен. Как и я, он заинтересован в том, что угодно сердцу Шайи. Но ты ничего ведь об этом не знаешь, да? — С трудом сглотнув, женщина ушла, а следом за ней, качая головой и выглядя раздраженным, следовал ее супруг.

Повернувшись к Шайи, Ник притянул ее в объятия.

— Все хорошо, детка?

Когда она кивнула, он укусил ее за мочку уха, отчего Шайя мило взвизгнула.

— Не ври.

Вздохнув, она пожала плечами.

— Что ты хочешь, чтобы я сказала? Конечно, мне бы хотелось, чтобы между мной и мамой все было просто и легко, но это не так. По крайней мере, она готова попробовать. Это гораздо больше, чем я ожидала. Для отца это облегчение, как, кажется, и для тебя.

— Не уверен, что я ему понравился, но, по крайней мере, он передумал стрелять в меня из Глока, который принес с собой, и что само собой разумеется, хорошо.

Шайя улыбнулась.

— А мне все было интересно, когда ты его заметишь. — Она махнула рукой. — Все хватит о них. У нас есть более важные дела, о которых стоит волноваться.

— К несчастью, ты права.

Для Ника важно знать каждый дюйм территории стаи, готовясь к атаке, поэтому, перекинувшись в форму волка, Шайя после завтрака взяла Ника на экскурсию по земле стаи.

Она показала ему каждое озеро, каждую поляну, каждый скрытый ход в пещеры. Она даже показала ему «барак» — небольшое здание, где Данте допрашивал нарушителей.