Шайю вырвало из мыслей ощущение большого пальца, потирающего её щёку. Выражение лица Ника было нежным, но в голосе не слышалось и нотки компромисса.

— Детка, садись в машину.

Дрожь пробежала по телу Шайи от естественной нотки властности в его голосе. А хуже стало то, что Ник провёл носом по её шее, глубоко вдохнул и лизнул её, от чего у Шайи подкосились колени. Но ей пришлось заставить его считать, что эти усилия ни к чему не приведут. И не важно, что это на самом-то деле не правда — ей нужно заставить Ника в это поверить, чтобы он оставил её раньше, чем позже, ведь он всё равно её бросит. Понимая, что долго её ноги не удержат, Шайя скользнула в машину. Ник снова одарил её улыбкой.

Они ехали в уютной тишине, и время от времени Ник поворачивался к Шайе и ждал, когда она встретится с его взглядом, как будто хотел убедиться, что она не витает где-то в другом месте. Её удивило, что несмотря на то, что Ник был сильной, навязчивой личностью и мог оказывать довольно большое давление, Шайя не находила его присутствие удушающим. Если бы не тот факт, что Шайя упорно пыталась держать его на расстоянии, рядом с ним она могла бы чувствовать себя расслабленной.

Когда они приехали к забегаловке, Ник по-собственнически обвил Шайю за запястье и повёл к входу. Физический контакт служил поднятием обычно мрачного настроения волка. Шайя бросила на него недоуменный взгляд и проверила силу хватки. Когда хватка не ослабела, она вздохнула, принимая поражение — в данному случае, поддаться было гораздо проще.

Когда они продиктовали официантке заказы, Шайя спросила:

— Как провёл утро?

Ник сел напротив Шайи и скрестил руки на груди.

— Сначала мы с Дерреном в волчьих обличьях устроили пробежку в лесу на окраине города. После взяли Брюса погулять в местном парке. Затем позабавились, уйдя от слежки двух волков, которых к нам приставил Нацист.

Шайя внутренне покачала головой, удивляясь, как даже сидя он может держать такую властную и мощную позу — голова поднята вверх, грудь вперёд, ноги широко расставлены. А когда до неё дошёл смысл сказанного, её глаза расширились.

— За вами следили?

Ник пожал плечом.

— Я чужестранец на его территории. Он хотел знать, что я здесь делаю. — Ник не видел необходимости рассказывать о том, что эта игра ещё в силе. Пока люди считают её своей, Шайя в безопасности.

— Может, он боится, что ты поможешь мятежникам, организуешь их и заставишь присоединиться к нормальной стае. Ты не это собираешься сделать?

— Нет. Я же сказал: ты для меня гораздо важнее нахождения в стае.

— Ты ждёшь, что я поверю, будто ты не скучаешь по тому времени, когда был Альфой? Что не скучаешь по своей территории, семье, друзьям? Твои мама с сестрой приехали тебя навестить, но брат же остаётся там.

Ник поднял руку.

— Я скажу тебе три вещи. Во-первых, я никогда не хотел быть Альфой. Во-вторых, моя семья для меня важна, но и ты для меня важна. В-третьих, у меня нет друзей.

Шайя от удивления несколько раз моргнула.

— В смысле, у тебя нет друзей?

— Просто нет.

— А Деррен?

— Заноза в заднице. Я говорил, что не люблю компанию, за исключением твоей. — Ему действительно нравилось быть с Шайей. Его волку тоже она нравилась, и он даже немного расслаблялся, когда она была рядом.

Оборотень, который не любил компанию… Да, это явно было в новинку.

— Ты же понимаешь, что это странно?

Ник пожал плечами.

— Я никогда не был социально-общительным. Когда я вышел из колонии… я не думал, что смогу контактировать с другими людьми. С Дерреном, конечно, ещё ладно. Но с другими… они проводили своё подростковое время, бегая на свидания, посещая студенческие балы и проскальзывая на вечеринки. Я проводил это время в попытках выжить в тюрьме.

Волчица зарычала от этих слов. Ей это не нравилось так же, как Шайе. Ник говорил это очень обыденно — в словах не ощущалась жалость к себе, и от этого сердце Шайи болело ещё больше.

— Я слышала истории о подобных местах. Там всё на самом деле так плохо?

— Колонии для оборотней — это перевёрнутые вверх дном общины, во главе которых стоят больные на голову тюремные охранники, отобравшие у тебя все гражданские права и полностью контролирующие твою жизнь. Но не о них ты там должен беспокоиться. Существует такая «манера поведения заключённого», при нарушении которой тебя может убить представитель твоего же вида. Драки становятся инструментом выживания. В колонии, в которую я попал… не были заинтересованы в нашем перевоспитании, в помощи нам стать законопослушными гражданами. Всё, что в нас вкладывали — это гнев, ненависть и жажду мести. С другой стороны, это место учит жизни на улице, тому, как выжить в самых худших обстоятельствах. — Ник мрачно улыбнулся. — Как я говорил, у меня нет для тебя хороших историй.

— Быть может, мне по-прежнему хочется услышать эти.

— Чтобы у тебя было больше причин держаться от меня подальше? — Ник покачал головой. — Ты слишком важна для меня. Я должен тебя заполучить.

— Ты уверен, что это в тебе не говорят гордость, упрямство и чувство собственничества? В конце концов, тут дело касается природы альфы и желания обрести пару. В смысле, ты почти напал на Дом… — Шайя замолкла, когда он резко перегнулся через стол и приложил палец к её губам.

— Шай, не произноси его имя. Ты понятия не имеешь, как трудно было его не убить.