От звучавшей чувственности в её голосе Ник отрыл глаза и посмотрел в её, переполненные решимости и желания.

— Ты сильнее всех, кого я когда-либо знал.

Увидев, что Ник практически сдался, Шайя захныкала:

— Ну же, Ник. Трахни меня. Сделай это так, словно владеешь мною.

— Я владею тобой, — сказал он сквозь зубы, ощущая, как последние капли самоконтроля уходят, и, чувствуя, как она тянет его в место, где была только Шайя и её желание быть помеченной. Волк Ника призывал дать ей желаемого и заставить её понять раз и навсегда, что она принадлежала лишь ему, и убедиться в том, что Шайя с этим согласна. Никогда ещё Ник так опасно не балансировал на краю своего контроля. Когда она втянула его язык и нетерпеливо начала посасывать, Ник сразу же вспомнил её чувственные губы вокруг члена. Чёрт.

— Докажи.

— Ты знаешь, что произойдёт, если я на это пойду.

Он заявит на неё права, и она будет связана с тем, кто…

Ник застонал, когда Шайя снова заёрзала. Его контроль практически исчез.

— Мне плевать, я хочу этого. Я хочу, чтобы ты заявил на меня права. Сейчас, Ник, мне необходимо кончить. Пожалуйста.

Шайя пристально смотрела на него, предлагая всё, что у неё было, все, чем была она, и у него уже не осталось воли сопротивляться. Беспокойство и сомнения рассеялись. Всё, что имело значение — это Шайя и, наконец, метка, которую он на ней оставит. Рыча, Ник припал к её губам, пожирая, опустошая языком. Она поддалась под натиском, заставляя его одобрительно рычать в её рот. Разорвав поцелуй, Ник прикусил её нижнюю губу так сильно, что пошла кровь.

— Как сильно ты хочешь кончить?

Облегчение и триумф переполняли и ободряли Шайю. Неопределённость и тревога исчезли из его глаз, оставляя лишь чистую мужскую похоть, с которой сейчас смотрел на неё Ник. От такого взгляда волчица возбудилась, так же как и Шайя.

— Жёстко. — Она вздрогнула, когда Ник приподнял её за бёдра и слегка толкнулся.

Появившимися когтями, Ник сорвал с неё топ и лифчик.

— Я собираюсь жёстко тебя трахнуть, Шай. — Он покрутил её бёдрами, оказывая давление на клитор, пока она не захныкала. Одной рукой Ник по-прежнему сжимал её бёдра, а другой ласкал её тело. — Но ты не кончишь. — Он сжал её задницу и поднял Шайю под таким углом, чтобы подвигать членом внутри и заставить свою пару ахнуть. — Ты будешь сопротивляться желанию до тех пор, пока я не разрешу тебе кончить.

О, это было практически невозможно, не тогда, когда она висела на краю. И ни тогда, когда желание быть помеченной походило на лихорадку в крови.

— Ник…

— Ты дразнила меня, детка, — напомнил он ей, сжимая сосок до тех пор, пока она не издала тот удивительный стон. — Ты не можешь просто издеваться надо мной и избежать неприятностей. И ты пыталась занять здесь доминирующую роль, так ведь? Ай-ай-ай. Ты знаешь, что мне это не понравится, и ты знаешь, как я люблю контроль. А что ещё хуже, ты солгала мне.

— Я не…

В наказание он жёстко толкнулся в неё.

— О, солгала. Ты сказала, что хочешь обнять меня. Но ты хотела подобраться поближе, чтобы оставить метку на мне, верно? Ты провела меня. — Покачав головой в порицании, Ник принялся ласкать клитор. — Я не могу оставить это просто так. — Видя, как в его глазах сверкнули решимость и похоть, Шайя знала, что это утверждение прав будет столь же жёстким и грубым, и взрывным, как рассказывали истинные пары. Пощады не будет. Сама мысль возбуждала и нервировала её одновременно. Наклонившись вперед, Ник лизнул изгиб её шеи. — Я собираюсь поставить метку прямо здесь. — Он пососал место. — Здесь, на самом видном месте, так что все будут знать, что ты принадлежишь мне. И так каждый будет знать, что эта киска принадлежит мне, и только я могу трахать её. Поняла меня? Только я могу иметь тебя. Повтори.

Шайя с трудом сглотнула от власти, исходящей от него, от которой её тело бросало в жар. Её волчица таяла от такого тона.

— Только ты можешь иметь меня.

— Именно. Очень хорошо. — В знак поощрения, он обхватил её грудь с нужным давлением, зная, что ей это понравится. — Никто больше не окажется у тебя внутри. А если кто-то попытается прикоснуться к тому, что принадлежит мне, то я задушу мудаков их же кишками. — И затем он начал двигаться в ней в бешеном темпе, глядя на неё остекленевшими глазами, не позволяя ей отвести взгляд. Шайя царапала его спину, словно пыталась вжаться в него, она разорвала его футболку и снова поставила метку. Шайя сжимала его ногами так крепко, что её каблуки впились Нику в задницу, грозя проткнуть его. Когда он почувствовал, как её внутренние мышцы начали пульсировать, Ник огрызнулся:

— Борись.

Шайя заскулила.

— Я не могу.

— Но ты должна.

Прежде чем Шайя поняла, Ник дёрнул её прочь от стены, вышел из неё, опустил на ноги и развернул. Внезапно она очутилась перед столом в небольшой столовой.

Ник посасывал её мочку уха.

— Нагнись.

Если бы кто-то ещё говорил с ней с такой властью в голосе, и ожидал полного и безоговорочного подчинения, Шайя бы посмеялась над их приказом и врезала. Но не с Ником. Никогда. Он заработал её подчинение на каждом уровне. Она знала, что вероятно, никогда настолько не отпускала контроль ни с кем, кроме Ника, и ни с кем, кроме него ей не было так хорошо или безопасно.

— Не заставляй меня повторять, Шай.

Дрожа от властного рычания, она покорно нагнулась и схватилась за стол. От ощущения прохладной древесины под грудью, Шайя ахнула. А когда резко почувствовала шлепок по заднице, то подпрыгнула.

— Это за то, что проигнорировала меня, когда я сказал тебе бороться с оргазмом, пытаясь избежать наказания. — Он снова шлёпнул её по заднице. — Это за то, что врезала бейсбольной битой мне по голове — о нет, детка, я не забыл. — В третий раз Ник ещё сильнее шлёпнул Шайю. — А это за свидание с веб-дизайнером и за то, что почти разбила мне чертово сердце. — Он слегка помассировал и подул на оставшиеся отпечатки на её заднице. Смотря с любовью на то, как Шайя нагнулась, подчинилась и наконец-то полностью согласилась с тем, что принадлежит ему, Ник скользнул одним пальцем внутрь и покрутил им. — О, боже мой, ты такая влажная.