— Я не из полиции, — ответил Берни. — Частный детектив.

— По мне, это все одно. Мы не любим копов.

— Понятное дело, — сказал Берни, — вы же байкеры.

Охо-хо. Стало быть, напарник решил проявить себя с этой стороны. Но почему именно сейчас?

Бородатый стиснул ручищей бильярдный кий. Мое уважение к нему начало быстро испаряться.

— Строишь из себя умника, да?

— Еще какого, мать его! — К столу подошел байкер с мускулами-окороками. В кулаке у него была зажата цепь, тяжелая и длинная.

— То, что я сказал, и то, что вы услышали, может не совпадать, — спокойно произнес Берни.

— Чё? — переспросил окорокастый.

— Не важно. Насколько я понимаю, вы подобрали Чета в пустыне, и за это, парни, большое вам спасибо. Все, что мне нужно знать, — как и где это случилось. Обещаю, мы сразу же уйдем, и вы продолжите отдых.

В зале воцарилось молчание.

— «Продолжите отдых»! — пискляво перекривлял моего партнера ветчиннорукий, а потом добавил уже своим обычным голосом, тоже довольно неприятным: — По-моему, ребята, он не только засранец, но еще и педик.

— Что ж, — сказал Берни, — по крайней мере видно, что вы умеете мыслить. А теперь все же постарайтесь вспомнить, когда и где встретили Чета.

— По крайней мере что? — Физиономия коротышки раздулась и тоже стала похожа на окорок. — Ах ты, сукин сын! — Он замахнулся цепью на Берни.

Скажу по секрету: Берни умеет двигаться. И еще один момент, возможно, не очень хороший: иногда (не часто, но все же) какая-то часть его не против ввязаться в подобные ситуации и даже стремится к этому, отделяя Берни практически от всех остальных людей, которых я знаю. В общем, цепь не ударила Берни, а оказалась у него в руках и непостижимым образом закрутилась вокруг толстой шеи коротышки, после чего тот с выпученными глазами привалился к барной стойке. Надо заметить, зрелище доставило мне удовольствие, я тоже вошел в азарт и цапнул первую попавшуюся ногу. Здоровенный байкер зарычал и бросился на Берни, размахивая кием и целясь ему в лицо. Я вспомнил слова напарника о том, что кием не размахивают, а бьют по бильярдному шару, и понял, что скоро все закончится. Берни шагнул вперед, сделал эту штуку — ребром-ладони-по-горлу, — и бородатый громила рухнул на пол, словно дерево, которое мы с Берни когда-то пилили.

Байкеры взревели и взяли Берни в кольцо, однако он, казалось, никуда не спешил. Мой напарник прижал коленом спину бородача, слегка сдавил его горло и произнес:

— Всем стоять, если не хотите, чтобы я его прикончил.

В баре повисла тишина.

— Давай, здоровяк, выкладывай, — сказал Берни.

Огромный байкер хрипло проговорил:

— Этот чертов пес вынырнул из ниоткуда, прибился к нашему лагерю и…

— Его зовут Чет.

— А?

— Не «чертов пес», а Чет.

— Чет, — послушно повторил бородач.

Сзади донеслось слабое дуновение ветерка. Ага, это я виляю хвостом. Может быть, сейчас не время? Я постарался унять хвост.

— Продолжай, — велел Берни.

— Я же говорю, твой черто… Чет появился в нашем лагере из…

— Где это произошло?

— У речки Апаш-Уош, рядом с границей Нью-Мексико.

— Нарисуй.

— Э-э, что?

Берни указал на пол. Байкер вытянул ручищу и толстым пальцем нарисовал на опилках схему. Берни внимательно посмотрел на нее, потом отпустил бородача и поднялся.

— Идем, Чет.

Мы направились к распашным дверям. Никто из байкеров не проронил и звука. Проходя мимо барной стойки, Берни достал из кармана несколько купюр и бросил их на прилавок.

— Леди и джентльмены, следующая порция выпивки — за наш счет.

Ох, Берни, Берни. Неужели забыл, что у нас туго с деньгами? Правда, сейчас это не важно. Мой напарник — самый лучший на свете, и точка. Перед выходом я таки извалялся в опилках.

Мы ехали через пустыню, двигаясь по сухой колее, которая периодически исчезала из виду (во всяком случае, для меня).

— Представь, как интересно было осваивать Запад в старые времена, — мечтательно произнес Берни, пребывавший в благодушном настроении. — Вот бы нам с тобой служить проводниками по тропам, как Кит Карсон [4] !

С одной стороны дороги показалось несколько крутобоких холмов.

— До чего же великолепная страна! Я готов пробежать ее всю, от границы до границы.

Мы еще немного проехали, прежде чем Берни вполголоса добавил:

— Ну может, не пробежать. — И затем: — Надо бы улучшить форму.

Внезапно он погрустнел. Отчего? Непонятно. Я широко-широко открыл рот, растягивая мышцы. Иногда при этом — вот как сейчас — моя нижняя губа цепляется за какой-нибудь зуб. Берни поглядел на меня и слабо улыбнулся.

Дорога стала неровной, Берни снизил скорость, объезжая камни и низкорослые колючки. Через некоторое время на его лице появилось загадочное выражение, он принюхался. Только давайте не будем обсуждать бесполезность человеческого носа, ладно?