Долиной Pa-реки шли на север сотни две конных сарматов. Два красных знамени с золотыми тамгами-трезубцами колыхались над отрядом. Одно — с тамгой сарматов царских, другое — с роксоланской. Оба предводителя были молоды, сильны и отважны. Особенно хорош собой был Сагдев, Олень-Чёрт, царевич роксоланов. Кудрявой бородкой, чёрными закрученными усами и дерзким взглядом он напоминал своего отца Роксага, прозванного Любимцем Артимпасы, и, подобно ему, был равно удачлив в бою и любви и равно способен без зазрения совести соблазнять женщин и обманывать царей. Самоуверенный и весёлый, он легко располагал к себе людей, особенно таких, как совсем ещё юный царевич Сорак.

Оба царевича жаждали подвигов и были полны честолюбивых планов. Роксоланы владели землями от Днепра до Танаиса, сарматы царские — от Танаиса до Ра-реки. Кто в Сарматии устоит против союза двух столь могущественных соседей? Сорак надеялся с помощью роксоланов разгромить Фарзоя и вернуть сказочно богатые земли над морем Ахшайна-Чёрным, с которых прогнал сарматов царских Фарзой, этот выскочка-алан. Сагдев охотно поддакивал другу, а сам мечтал о другом — завладеть всеми тремя дарами Колаксая и стать самым могущественным из царей Сарматии. А чтобы осуществить все эти планы, сначала нужно было покончить с Ардагастом, лучшим полководцем Фарзоя, и любой ценой захватить стрелу Абариса.

Вместе с Роксанаком, царём восточных роксоланов, царевичи пошли в набег на удмуртов и столь внезапно помирившихся с ними аргиппеев. Пока Роксанак тщетно пытался взять Чёртов городок и другие аргиппейские твердыни, друзья без всякого предупреждения увели свои дружины на восток, к верховьям Ра. Пусть другие погибают за какие-то городки — им, царевичам, предстоят великие, небывалые подвиги. В глубь Уральских гор их вели надёжные проводники из сарматов, добравшихся до самой Золотой горы в поисках богатства. Друзья слышали о разгоревшейся войне за священную гору, но даже не задумывались слишком, кого поддержать — грифонов или аримаспов. Лишь бы в выигрыше оказались они сами...

— Гляди, Сагдев, Симург!

— Вижу! — азартно ухмыльнулся роксолан. — Это и будет наш первый подвиг! Кто из наших предков побеждал Симурга, а?

— Ты что? Это же самая священная из птиц. Боги на нас прогневаются!

— Боги гневаются только на слабых и трусов. Разве ты не слышал песни о бактрийском царевиче Исфандиаре, что убил в горах злого Симурга?

— А этот — добрый или злой?

— Когда мы победим, все певцы назовут его злым. И потом, видишь этих грифонов и мёртвую аждаху? Не сами же они её одолели? Значит, Симург в этой войне заодно с грифонами. И этот росский Солнце-Царь наверняка тоже с ними, солнечными птичками. Вот мы и поможем их врагам. Аримаспам то есть.

— Да он слона запросто унесёт!

Слонов царевичи видели и даже сражались с ними шесть лет назад, когда ходили в набег на Парфию вместе с аланами.

— Никого он не унесёт, у него же крыло перебито. Мы его вдвоём одолеем. Эй, копья сюда! Помоги, Саубараг!

Призвав Чёрного Всадника, бога разбоев и набегов, бесшабашные друзья выкрикнули «Мара!» и погнали коней вперёд, выставив длинные копья. Но тут в воздух разом взмыли грифоны. Один из них перехватил на лету копьё Сорака и вышвырнул царевича из седла. Сагдев ранил копьём другого грифона, но в следующий миг громадная лапа Симурга отбросила роксолана вместе с конём в реку, на труп аждахи. Отбиваясь мечами от грифонов, приятели побежали назад. Им пришлось бы ещё хуже, если бы дружинники не отогнали диво-зверей стрелами. Ругаясь, Сагдев вскочил на запасного коня и крикнул:

— Дружина, стройся клином! Каждый из вас добудет перо Симурга! Артимпаса, помоги нам, и я одарю тебя золотом и самоцветами с Золотой горы!

В тот же миг на склоне горы появилась, будто из воздуха, всадница на вороном коне, с распущенными чёрными волосами, в кольчуге и красном плаще. Роксолан приветственно поднял руку, следом воздели руки Сорак и вся дружина. Но всадница гневно взмахнула плетью, и тут же позади раздались звуки боевых рогов и грозный клич «Мара!». Прежде чем дружина царевичей успела развернуться и выстроиться во всесокрушающий клин, на неё обрушилась конная сарматская рать. Над закованными в железо всадниками трепетало знамя с тамгой росов, а впереди скакал сильный ещё старик с седой бородой во всю грудь.

В считанные минуты дружина была разбита наголову. Одних воинов настигли мечи и копья, других — арканы. Связанных царевичей подвели к старику.

— Я Распараган, царь восточных росов, что живут на Дайке. А ты, видно, Сагдев, достойный зваться наглейшим из сарматов? А это твой приятель Сорак? «Длинное ухо» уже разнесло по степи: два юнца идут к святой горе за тем, чего недостойны. А достойны вы быть принесёнными в жертву Ортагну-воителю за своё кощунство!

— Моему брату такие жертвы не нужны, и мне тоже! — раздался голос черноволосой всадницы.

Все сарматы почтительно воздели руки, а она продолжила:

— Не смей призывать меня, когда идёшь на подлое дело, понял, сын Роксага? А вы, росы, спешите на помощь вашему родичу Ардагасту. Этих вояк отдадите ему.

Дружина Распарагана двинулась дальше на север, уводя с собой пленных. Сагдев ехал, опустив голову. Обычная самонадеянность совсем оставила его. Вместо славы — один позор. И чем он мог так прогневить богиню, всегда помогавшую ему и его отцу? Упал духом и Сорак, привыкший полагаться на Сагдева ещё с парфянского похода, когда он сам был тринадцатилетним мальчишкой, а роксолан — взрослым и уже знаменитым воином. И всё-таки они сейчас едут к царю западных росов. Там Сорак сумеет смыть свой позор — отомстит Ардагасту Убийце Родичей.