– Что… что произошло? – Кэролайн прекрасно понимала, что случилось, что это зелье превосходно сделало свое дело. Эффект от него был отвратительным, но результат… странно, но девушка не ощутила никаких признаков болезни; она чувствовала себя, как полностью здоровый человек. Видимо, действие зелья подошло к концу. Осталось притворяться больной, что было довольно трудно, если лихорадка исчезла без следа.

– Тебе стало плохо, и ты потеряла сознание, - серьезно сказал Клаус. – Мне сообщили служанки, когда я позвал за тобой. А если бы ты шла по лестнице? Не представляю, чтобы тогда могло случиться.

Кэролайн почувствовала, как его рука сильно сжала ее ладонь, причиняя боль. Казалось, он злился на себя за то, что не углядел за ней. Девушка стушевалась – он винил себя в том, что намеренно совершила она. Его поступки относительно Кэролайн заставляли задуматься: Клаус действительно хочет контролировать каждый ее шаг или же он просто волнуется?

– Мне кажется, со сломанной рукой я быстро не поправлюсь, - сдавленно заметила Кэролайн, смотря на свою руку, которая заметно посинела. Клаус мгновенно разжал ладонь, и девушка почувствовала освободившейся рукой прохладу воздуха.

– Прости, - он потер переносицу. – Лекарь сказал, что это обычная лихорадка.

– Врач… в смысле, лекарь уже приходил? – настороженно спросила Кэролайн. С одной стороны – это хорошо, ведь теперь можно было не волноваться о достаточно хорошем самочувствии, но с другой – сколько времени успело пройти, пока она лежала без сознания? Приходила ли Бонни, чтобы ее забрать?

– Который час? – привставая на локтях, озабоченно спросила Кэролайн. Ее озабоченность была естественным делом, ведь если она пролежала до утра, то, возможно, Бонни уже уехала без нее. Кто знает, держит ли она свои обещания, как Бонни из того мира, который она оставила, чтобы все исправить?

– Скоро рассвет, возможно, около трех часов ночи, - ответил Клаус, посмотрев в сторону окна. – Тебе нужен отдых. Всего пару дней в постели, и ты обязательно поправишься.

– Пару дней? – испуганно спросила Кэролайн. Внутри стремительно поднималась паника – за два дня она только доберется до Женевьев. А что будет потом?

– Не волнуйся, это не так уж и много.

Кэролайн слабо улыбнулась; ее губы нервно поддергивались. Клаус счел это за страх перед тем, что надо пролежать столько времени в постели, принимая различные снадобья для улучшения самочувствия, но Кэролайн… все, что крутилось у нее в голове, сводилось к одному - разоблачение. Оставалось только надеяться, что Бонни продумала каждый шаг, и им ничего не будет грозить.

Клаус подошел к блондинке и мягко поцеловал ее в лоб. Прикосновение жестких губ Майклсона заставило электрический разряд пройтись по ее телу, оставляя за собой мурашки. Кэролайн испугалась такой реакции своего тела и поспешила отвернуться, закусив губу. Неведомая сила завладела ее душой и беспардонно вторглась в сознание. Сердце заныло, будто желая большего, и Кэролайн тряхнула головой, стараясь прогнать мысли об этом.

– Мне нужен отдых, - промолвила она, положив руку на лоб и в ужасе обнаружив, что он, весь в мелких капельках пота, горит. Несмотря на такое внешнее состояние, она не чувствовала высокую температуру.

– Да, конечно, любовь моя, - Клаус ушел, плотно закрыв за собой дверь. По крайней мере, до самого утра он сюда точно не заявится. Оставалось дождаться Бонни.

Небо стало окрашиваться в красный цвет – цвет наступившего рассвета, а Бонни так и не пришла. Разочарованная Кэролайн подошла к окну, чтобы полюбоваться восходящим солнцем. Спать ей совершенно не хотелось. Да и как тут заснешь, когда творится черт знает что?

Кэролайн горько вздохнула, думая о том, что все против нее. Ей нужно найти цветок, украсть клинок, убить Эстер, а она еще даже не нашла Женевьев.

Когда солнце почти полностью показалось из-за горизонта, девушка поняла, что никто не придет, и единственное, что она может сделать, – лечь спать, чтобы на следующий день быть бодрой и придумать новый план, в который не будет входить Бонни Беннет. Кэролайн стоило признаться самой себе в том, что ведьма просто напоила ее отравой и сбежала, пока было время и возможность.

Может лучше смириться со всем происходящим? Нет, Бонни и Кэтрин этого бы не одобрили. Кэтрин дала бы ей хорошенький подзатыльник, чтобы она одумалась, а Бонни сказала бы что-нибудь такое, что обязательно заставило бы ее передумать.

Подул утренний ветер, тихо, словно мышь, врываясь в покои девушки. Ее сорочка не была настолько теплой, чтобы защитить от пронизывающего до костей ветра, и Форбс поежилась, забравшись под пуховое одеяло. Она не считала Бонни предательницей, несмотря на ее подлый поступок. Засыпая, она убеждала себя в том, что Бонни просто защищалась.

Дремота подкралась к Кэролайн сразу же, как только девушка закрыла глаза. Теплая постель, казалось, закрывала ее ото всех бед этого бренного мира, давала минуты покоя, которые так важны каждому человеку.