Ирина Вышеславская

Наши знаменитые кухни, бесконечная говорильня. И вот там-то, среди этих споров, теорий, выяснения отношений, у меня возникло чувство, что я не могу сказать и услышать что-то самое главное, сокровенное. Я поделилась этим ощущением с одним из моих московских приятелей. И он неожиданно ответил: «У меня есть человек, который тебе поможет. Когда приедешь в Москву – позвони». Это было летом. А зимой в Москве я позвонила из холодной телефонной будки моему приятелю и напомнила: «Ты обещал мне помочь». А он сказал: «Будь завтра в семь утра на Ярославском вокзале». Я решила не расспрашивать. Так даже интереснее.

И вот мы в ранней электричке. В вагоне дремлют, а я смотрю в окно и думаю: «Куда же мы едем?» Мы приехали в Пушкино. И тут же побежали на площадь к автобусам. Доехали до какой-то развилки. Мы вышли на шоссе и пошли пешком. На указателе была надпись: «Новая Деревня». Минут через десять показалась маленькая деревянная церквушка, и, к моему удивлению, мы свернули к ней по плотно утоптанной тропинке между сугробами.

– Так мы идём в церковь?

– Увидишь, увидишь.

В церкви стоял полумрак, шла служба. Людей было довольно много, особенно для такой Богом забытой окраины. Когда глаза привыкли к темноте, я стала различать лица прихожан. Среди простых деревенских лиц и богомольных бабушек было много лиц, типичных для московской интеллигенции тех лет.

У батюшки, который вёл службу, лицо очень красивое, прямо иконописное. Был он плотного сложения, среднего роста. Когда началась проповедь, я сразу поняла, что попала в место необыкновенное. Батюшка говорил такими словами, которых, мне казалось, я ждала всю жизнь. Он так истолковал библейскую притчу, что не оставалось никакого сомнения в том, что она обращена непосредственно к нам, через все века, через все расстояния.

Когда служба закончилась, мы вышли на крыльцо и стали ждать батюшку. Там и состоялось наше знакомство. Это был отец Александр Мень. Он пригласил меня в домик рядом с церковью. В большой комнате пили чай с баранками. Почти все присутствовавшие ждали разговора с отцом Александром.

Когда я вошла к нему в кабинет, тут же почувствовала, что это очень важный момент в моей жизни. В комнате стоял письменный стол, узкая кровать, было много книг и икон. Настоящая келья.

Первое, что спросил меня отец Александр: «Почему вы решили прийти к священнику?» Я сказала, что так получилось, я не знала, что иду к священнику. Но я очень рада, что меня привели в церковь. В тот день мы говорили коротко, мне мешало смущение и то, что в соседней комнате ждут своей очереди многие люди. Но это было только начало наших долгих разговоров. Мне посчастливилось провести в этом кабинете ещё много времени.

Наталья Григоренко-Мень

Когда отец Александр первый раз выступил по телевизору, потом ко мне в электричке подходили люди, кто, конечно, знал или догадывался, что я его жена. Одна женщина подошла и сказала, что у неё муж – полковник, и такой неверующий, такой богоборец, но когда он посмотрел по телевизору выступление отца Александра, то сказал: «Вот за ним я бы пошёл в церковь».

Священник Йозеф Гунчага

Начиналась перестройка, шёл 1986 год. Как-то в субботу я и мой духовный наставник, брат Сильвестр, поехали к отцу Александру в его храм в Новой Деревне. Шла литургия. Народу было много, и я увидел, что это не просто случайные люди, а искренне верующие прихожане. Я очень хорошо запомнил его проповедь. Он размышлял об Александре и Руфе, сыновьях Симона Киринеянина, которые снискали благодать за заслуги своего отца и впоследствии стали активными христианами.

После литургии мы терпеливо ждали, пока отец Александр освободится. Многие хотели с ним поговорить. Спустя какое-то время он нас принял. Помню, что почти целый час мы беседовали о Боге, Церкви, общехристианских проблемах. Больше говорил отец Александр. Он был убеждён в том, что Церковь на самом деле одна, просто на Западе она называется католической, а на Востоке – православной. И поэтому переходить из одной конфессии в другую нет смысла. Отец Александр произвёл на нас впечатление заботливого пастыря, верного Христу и уважающего не только свою веру, но и веру других.

В 1990 году я уже служил викарным священником в Москве, в храме Святого Людовика, и хотел ещё раз встретиться с отцом Александром, но, погрузившись с головой в работу, так и не смог. Когда я услышал о его смерти, то очень пожалел, что не успел осуществить задуманное. Отец Александр Мень был великим человеком, который не только сам шёл за Христом, но и вёл других. Его личность стала для нас, католиков, примером апостольства и плодотворной пастырской деятельности.

Светлана Долгополова

Зимой 1966 года я остановилась на даче у Ксении Михайловны Покровской в Перове. Там мне дали прочитать одну из книг отца Александра Меня. Читая, я увидела тот живой свет, который спасает мир.

В августе того же года Евгений Барабанов отвёз Ксению и меня в Тарасовку, где в храме Покрова Божьей Матери служил отец Александр. Ему шёл тридцать второй год. Вокруг него было несколько прихожан из старой интеллигенции и группа молодых художников и учёных: физиков, биологов, математиков, историков и философов. А потом уже пошли тысячи современников, искалеченных социализмом.