Креза перевал на меня бешенный взгляд.

– Ты что это, думаешь, я совсем уже в маразм впал?!
– поинтересовался он.
– Я приносил чертов паспорт! А олухи потеряли его! Я им покажу! Я подам на них в суд!

Я кивнула и, стараясь не смеяться, забрала у Крезы жетончик, по которому мне должны вернуть Фортуну. У ангара толпилось большое количество хозяев, но ребята у ворот работали довольно быстро. Я заняла очередь за разговорчивым мужчиной средних лет и, порой кивая на его философские фразы, бездумно бродила глазами по арене. И вдруг в толпе людей показалась фигура Бориса. Сперва я даже не поверила своим глазам, но это точно был он. Одетый как всегда дорого и в духе времени, он неспешно шел вдоль арены и окидывал барским взглядом собравшихся людей. Мне сразу все стало понятно. Сказав мужчине, чтобы придержал за мной место в очереди, я решительно направилась к Артемьеву. За несколько метров он заметил меня, и самодовольная усмешка на его лице стала еще более саркастичной.

– Ну и физиономия у вас, барышня!
– прокомментировал он, глядя на мое лицо.
– Право же, это неприлично. Улыбнитесь.

– У вас что, есть собака, и вы пришли на соревнования? Или как всегда заявились, чтобы все испортить своему отцу?
– спросила я со злостью. Этот человек никак не мог остановиться и прекратить мешать Крезе.

– Будто у меня других дел нет, - равнодушно сказал Борис.

– Значит, это вы сделали?
– у меня не было сомнений в причастности Бориса к исчезновению паспорта Фортуны.

– Кристина, - вкрадчиво произнес Борис.
– Вы же Кристина, кажется? Вы не представляете, как утомительно быть первым злодеем в городе. Не успеешь прийти на собачьи бега, как тебя уже обвиняют в неизвестных злодеяниях.

– Вы украли ветеринарный паспорт Фортуны, - я не собралась играть по правила Артемьева и вступать в перепалку, из которой с таким соперником победителем мне явно не выйти.

– Поаккуратнее со словами, милочка, я ничего не крал, - попросил Борис.
–

Вы пришли, чтобы сообщить мне только это?

Я покачала головой. Мне вдруг стало грустно смотреть на Бориса, на то, в кого он превратился. Бессердечный мужчина, который опустился до того, что мстит немощному, хоть и по-прежнему чертовски упрямому старику.

– Он не поджигал вашей кофейни, - негромко сказала я.

– И вы можете это доказать?
– при этих словах бровь Артемьева надменно приподнялась.

– А вы можете доказать обратное?

– Мне это не нужно, - пожал плечами Борис, явно давая понять, что он уже все решил. Но мой гнев теперь утих, и я устыдилась той вспышки, которая охватила меня минуту назад. Злоба никогда не поможет что-то решить. Она лишь отравляет душу и сердце.

– В детстве вам пришлось нелегко с отцом, и я его не оправдываю, - проговорила я.
– Но это давно в прошлом, и в глубине души он раскаивается за каждый раз, когда был неправ с вами. Он злился не на вас. Пора забыть ту историю и жить дальше!

Борис поправил волосы, которые лезли в глаза от набирающего силу ветра.

– Чего ради?
– усмехнулся Артемьев.
– Сейчас мне довольно весело.

– Фортуна много значит для Освальда Павловича, - проговорила я, стараясь не слушать равнодушный тон Бориса. Очередь постепенно продвигалась вперед, и взглядом я пыталась фиксировать свое место в ней.

– У вашего отца никого больше нет.

– Как и у меня в семнадцать лет, - добавил Борис, и сдержанная ярость хлынула сквозь эти слова.
– Когда я оказался на улице, скитался по подвалам и работал как каторжный. Когда вместо института я закончил техникум и много лет был простым рабочим, прежде чем все-таки поймал удачу за хвост. И, хочу заметить, у меня не было хорошенькой студентки, которая бегала к моему дорогому папочке и просила его пожалеть меня. Зачем вы помогаете ему? Что он сделал для вас?

– А это обязательно?
– поинтересовалась я.
– Человеку не нужно что-то делать, чтобы получить дружбу. Иногда люди могут просто поговорить.

– Ну так знайте, что вам не удастся разжалобить меня своими разговорами, - отрезал Борис, и досада оглушила меня. Показалось, что я зря трачу время.

– Я знаю, потому что у вас нет сердца, и ничего нет, кроме комка злобы внутри, - кивнула я.
– От того, что вы сделали сегодня, ничего не изменится. Мы просто заберем Фортуну, вернемся в лавку и посмеемся над этим. Но может вам уже надоело подстраивать гадости своему отцу? Может, пора уже сделать что-то хорошее и просто жить дальше?!

Артемьев смотрел на меня уже знакомым взглядом. Тем самым, который я видела у кофейни, и после которого он просто рассмеялся мне в лицо, поэтому я не могла ему верить. Он ничего не отвечал, но и не уходил. В другом конце арены первые выступающие уже готовили собак к полосе препятствий, и мне нужно было забирать Фортуну. Еще раз взглянув в непроницаемое лицо Артемьева, я пошла к ангару.

Когда поводок Фортуны оказался в моих руках, я поняла, что удержать ее будет непросто. Благо овчарка оказалась умной и шла рядом со мной, за что я была ей благодарна и гладила по загривку. Освальд Павлович сидел на прежнем месте, озабоченно вертя головой, точно намокший воробей.