Сегодня пятница, поэтому многие слиняли домой сразу после пар. Видеть институт почти пустым в четыре часа казалось непривычно. В библиотеке тоже не удалось увидеть толпу студентов. Какая-то девушка играла в телефон на задней парте и явно не собиралась ничего читать. Я приблизилась к столу библиотекарши и поздоровалась.

– Мне нужны данные о студентах, поступивших сюда в 1930 году, - сказала я, дружелюбно улыбаясь.
– Нам задали делать генеалогическое древо, а моя бабушка училась здесь, хочу узнать о ней что-то.

– Я вам открою доступ к этому архиву на компьютере, - ответила женщина.
– Только система может зависать, так что наберитесь терпения.

Я улыбнулась еще раз и заняла один из компьютеров за последней партой. Компы были довольно старенькими и загружались очень долго. Но вот засветился рабочий стол, и я полезла в документы. Теперь тут появилась папка с названием "1968". Открыв ее, я была приятно удивлена. Множество папочек, и каждая имеет свое название. "Достижения в межвузовских олимпиадах", "Торжественные церемонии", "Список выбывших и прибывших студентов". Видно, кто-то в серьез занимался этой картотекой. Я открыла папку "Пофамильный список зачисленных студентов" и принялась листать его. Всего в тот год поступило 89 человек. Из них я искала только имя Варвары и Лидии. Сразу я нашла трех Варвар: Ломакина, Карева, Пруткова. Список спускался ниже. И вот пошел перечень всех Лидий. Среди них, конечно же, обнаружилась Лидия Карева. Сомнений больше не было.

Лида и Варя Каревы, две сестры, две близняшки с фотографии из альбома бабушки. Ее лучшие подруги... Пока я размышляла над этим, девушка с телефоном встала и направилась к выходу. В дверях она столкнулась с кем-то, кто стремительно пытался войти в библиотеку. Пискнув извинение, девушка ускользнула, а я увидела, как внутрь вошел Юрий Витальевич и, громыхая своей тростью, направился ко мне. Выражение его лица не предвещало ничего хорошего.

– Кристина! Что вы делаете?!
– тихо и разгневано спросил он, когда оказался достаточно близко.

– В данный момент?
– я в самом деле не поняла его. В добавок ко всему, мое спокойное, чуть улыбающееся лицо разозлило Афанасьева.

– Прекратите!
– воскликнул профессор.
– Когда вы, наконец, поймете? Вам не стоит лезть в эту историю! Что вы делали в лечебнице сегодня утром? Зачем встречались с Остаповой?

– Остаповой?
– переспросила я.
– Или, правильней, Варей? А, может, Лидой? Их же не отличить, насколько мне известно.

Моя осведомленность не слишком поразила профессора.

– Кто бы ни была та женщина, вас не должно это интересовать, - отрезал Афанасьев.
– Перестаньте искать себе неприятности!

– Или что вы сделаете?
– поинтересовалась я.
– Тоже запрете меня в психушке, как ее?

– Довольно городить чушь!
– старый друг бабушки был зол.
– Пойми, ничего из этого тебя не касается! Забудь обо всем и больше не смей туда возвращаться!

– Тогда прекратите врать и скажите хоть раз правду, - произнесла я.
– Почему вы так поступили с ней? Она убила своего сына?

– Нет, - покачал головой Афанасьев.
– Ее сын давно вырос. Она не преступница.

– Тогда почему вы и моя бабушка бросили ее?
– не понимала я.
– Она же была вашей подругой!

– Да что ты знаешь об этом?
– скривился профессор.

– Многое, - выпалила я.
– Кормышов рассказал мне, какими друзьями вы были.

Афанасьев махнул рукой и устало опустился на стул.

– Кормышов, - пробормотал он.

– Только не надо говорить, что он пьяница и кретин, - бросила я.

– Он же видел только часть истории, - пробормотал Юрий Афанасьевич.
– Мы не могли по-другому... Ты не смеешь нас судить, девчонка.

В этот момент лампочки под потолком, освещающие темноватый читальный зал, замигали и выключились. Компьютер сразу же погас, и нас окутал сумрак, который обычно собирается под крышами старых домов.

– Питание вырубилось, - пробормотала библиотекарша.
– Пойду гляну, в чем там дело...

И она вышла из зала.

– Я и не собираюсь, - призналась я.
– Просто скажите, как все случилось. Где сын Вари? Где Лида? Или...

Тут еще одна догадка, более страшная и бесчеловечная, явилась в мои мысли. В первую секунду я отбросила ее, но тут же поймала и принялась рассматривать, точно нищий найденную монету. Я вспомнила письмо, найденное у бабушки, и эту подпись. "Твоя Л". Твоя Л!

– Они же на одно лицо!
– воскликнула я, не в силах сдержать эмоций.
– Вот зачем поменяли документы! Лидия стала Варей! О Господи!.. Зачем?!

– Ради мальчика, - признался Афанасьев, и в его голосе прозвучала неизбывная тоска.
– Кормышов так и не узнал, что случилось в ту роковую ночь в подсобке... Варин муж как-то дал старому сторожу номер больницы, куда он мог бы позвонить в случае чего. Как врач, он понимал, что приступы жены повторятся, и лучше бы ему знать о них первому. Когда Варя снова пропала, мы с Лидой и Светой сразу же поняли, где нужно искать. Едва мы пришли в институт, представление началось. Варя тогда заперлась в подсобке, и сторож пытался выломать дверь. Я снес ее одним ударом, и знаешь, что мы увидели там? Она держала в руке нож и чертила им что-то на руке малыша!