Мы выпили настойку прямо там, на облупившемся крыльце магазина, а потом вернулись в праздник. На этот раз я потащил ее в дальний угол парка, чтобы расположиться поближе к альтернативной сцене - зарешеченной асфальтовой площадке - откуда доносилась фальшивая мелодия "Фиолетово-черного". Несколько сорокалетних длинноволосых мужчин в тертых джинсах и растянутых футболках, с символами старого рока на них, старательно зажигали аудиторию, которую составляли с десяток таких же потертых граждан. Я соблазнился здесь стаканом холодного пива и на несколько минут оставил Дашу.

Когда я вернулся, она неловко отбивалась от зажавшего ее в углу, задравшего в воздух руки любителя музыки, основательно набравшегося алкоголем. К ее счастью, ничего плохого он не замышлял. Товарищ просто искал выход пьяной энергии, и с моим появлением без вопросов отошел ближе к центру площадки, где продолжил размахивать руками.

– Уйдем отсюда?
– умоляюще посмотрела на меня Даша.

В сумерках, сгущавшихся над нами, постепенно пустеющий парк стал преображаться, теряя балаганный вид. Чем темнее делалось вокруг, тем красивее становился он. То же можно сказать и о здании начала двадцатого века, возле которого мы с Дашей остановились. Своими треугольным фронтоном, колоннадой под ним и облупившейся штукатуркой оно старалось казаться старше, чем есть на самом деле. Город тоже казался древнее и мудрее, хотя всего сорок лет назад он был рабочим поселком. Под прикрытием сумерек ему можно было легко поверить. Под прикрытием сумерек легко поверить многому, этим они и опасны.

Даша слегка скользнула ладонью по моей щеке, прижалась губами. Я крепко обнял ее. Она прислонилась спиной к стене, пиджак на ее плечах тут же испачкался известью. Следующий поцелуй был настолько сильным, что Дашиным губам почти наверняка стало больно. В ответ она впилась ногтями в мой затылок.

Одновременно с тем, как я продолжал целовать Дашу, опускаясь ниже по шее, рука моя скользила вверх по ее ноге, под платье. Мне показалось, что я запутался в подоле, в его бесконечных складках, но затем вновь ощутил прохладу кожи.

Рука забралась слишком высоко, под моей ладонью оказалось острое бедро Даши, и я стал нетерпеливо опускаться в поисках тончайшего кружева.

Кончиками пальцев я почувствовал ее волосы, и тут же остановился.

Меня будто окатило ледяной водой, и на несколько секунд я протрезвел. Даша выскользнула из моих объятий.

– Прости, - прошептал я.

Она одернула платье, стала поправлять растрепавшиеся волосы. Огляделась и растерянно сказала:

– Я только сейчас поняла, что оставила где-то свою шляпу.

– Пойдем, куплю тебе чего-нибудь вкусного!
– я взял ее за руку и постарался улыбнуться.

– Только не вина!

– Хорошо.

Пока Даша неловко обкусывала с яблока красную глазурь, цыган отсчитывал мне пульки. Даже если бы я был трезв и предельно собран, у меня не было бы никаких шансов, потому что духовушка была пристреляна так, чтобы попасть из нее в цель можно было только по счастливой случайности. Что со мной и произошло. Дважды. По этой же счастливой случайности одна из пулек срикошетила ему в ухо, после чего он вручил мне за старания сиреневый резиновый браслетик, который удачно дополнил шармы на Дашиной руке.

Мы шли мимо станции. Уже стало почти совсем темно, и людей вокруг не было. Даша вытащила из сумочки небольшую фляжку, сделала глоток и протянула мне. Не ожидал, что "дамским напитком" окажется чистый, не разбавленный ром.

– Чуть про него не забыла. Купила не выбирая. Он не очень хорош, но для того, чтобы расслабиться, подходит.

– И часто ты так расслабляешься?

– Ты же не думаешь мне сейчас читать нотации по поводу женского алкоголизма?

– Даже в мыслях не было.

– Правильно, потому что нотации - это последнее, что я хочу от тебя слышать.

– А что ты хочешь слышать?

– Ты знаешь!

– Прости, я сейчас, - терпеть дольше было сложно, и я отошел в сторону от дороги. Кажется, ее повеселило, как я изобразил походку Микки Рурка из фильма "Пьянь".

Когда я вышел из кустов, она уже лежала на скамейке возле автобусной остановки. Ее сумочка стояла в пыли.

– Ты не думал, почему я приехала к тебе?

– Я решил, что ты скажешь, если захочешь.

– Возможно, ты решишь, что я - блядь...

– Не нужно этого говорить.

Она приподнялась, постаравшись сесть.

– Не перебивай, пожалуйста! Дай объяснить. Я ужасно устала от однообразия. Я просто уже не могу так. Я заебалась. Кажется, я не так как-то живу. Все время одно и то же - работа, дом, работа. По кругу. С тобой мне было интересно. Иногда я жалею, что познакомилась с тобой, а иногда жалею, что познакомилась с тобой так поздно, - ее мысли и слова стали путаться.
– Ты прости меня, если я какую-то хуйню несу, тебе мои проблемы совсем не интересны должны быть, но почему ты тогда со мной весь день таскаешься? Я тебе нравлюсь? Или ты просто хочешь меня вы... вы..