Хмыкнув, Дейзи пошла вверх по лестнице. Мармеладка послала мне последний поражённый и оскорблённый взгляд и последовала за ней. Я плохо себя чувствовала от всего этого. Что-то мне подсказывало, что она бы никогда не ударила другого пони, если бы Дейзи не сделала это первой. Убедившись, что они уже не вернутся, я опустилась на колени и осмотрела жеребца. На фоне его отеков и синяков, особенно плохо выглядела его задняя нога. Конечность не должна была сгибаться под таким углом. Я сглотнула и осмотрелась вокруг, чувствуя панику, подступающую к горлу. Я не была медицинской пони. Я не знала исцеляющих заклинаний, чтобы помочь ему!

Тут я заметила оливкового цвета кобылку, которая наблюдала за нами из дальней части зала.

— Ты! Пожалуйста, мне нужна аптечка! Сейчас же! — та выдохнула, и на мгновение я была уверена в том, что она собирается убежать. — Пожалуйста! Помоги мне!

Кобылка сглотнула и, кивнув, исчезла из виду.

— Почему? — спросил он тихо, жмурясь от боли. — Почему ты остановила их, если они в любом случае собираются убить меня?

— Потому что… — я вдруг почувствовала себя неуверенной и смущённой. — Потому что… просто должна была. Ясно? А теперь завязывай думать об этом и постарайся не отключиться.

Он ничего не ответил, продолжая просто смотреть на меня неодобрительным взглядом. Я бы предпочла, чтобы он говорил.

— Как тебя зовут?

Он посмотрел на меня, как на полную идиотку, забыв на мгновение о своей боли.

— Я — П-21.

— Ну, это ведь твоё обозначение, верно? А как твое имя? — спросила я, глядя в направлении, в котором исчезла кобылка. Спросила скорее для того, чтобы как-то скоротать время, а вовсе не потому, что мне это было действительно интересно. В конце концов, совсем скоро его спишут.

— П-21 и есть мое имя — он ответил слегка раздражённо.

— О…

Самцы в Стойле Девять Девять жили в медицинском секторе и обозначались в зависимости от своего предназначения в процессе размножения. Индекс «П» использовался для земных пони, «Е» — для единорогов. Не спрашивайте, почему для первых не использовался индекс «З», понятия не имею. Возможно Смотрительница, которая придумала эту систему, была такая же чокнутая, как и нынешняя. Единица в обозначении использовалась для тех, кто только-только влился в процесс размножения, «20» — для старожилов. Присвоение индекса «21» означало, что самец приговорен к списанию. Но мне почему-то казалось, что между собой они должны были называть друг друга по именам. Имена, они ведь как кьютимарки — должны быть у всех пони, даже у самцов. Хотя, глядя на случкомарку на его боку…

Забавно… но когда я имела дело с самцами, беседы с ними — это последнее, что приходило мне в голову. Чёрт возьми, да вот этот наш разговор — первый на моей памяти.

Я уже было подумала, что кобылка сделала ноги, но буквально минуту спустя она вернулась, неся маленькую жёлтую аптечку с нарисованными на ней розовыми бабочками. Усевшись рядом со мной, она открыла её, и я с радостью отметила, что никто ещё не успел порыться в ней. Аптечкам полагалось быть постоянно заполненными, но иногда некоторые пони таскали их содержимое с той или иной целью. Там находилось два лечебных зелья — две маленькие бутылочки с жидкостью насыщенного фиолетового цвета. В случае необходимости достаточно было разгрызть твёрдый наконечник, сломав пломбу, и высосать из бутылки её магически исцеляющее содержимое. Как только самец опорожнил бутылочку, его синяки и ссадины начали исчезать на глазах. Но вот что касалось его ноги…

— Мне придется вправить её, — сказала я, осмотрев его конечность.

— А ты знаешь, как это делается? — спросила оливковая кобылка, а П-21 просто застонал, закрыв глаза.

— Не-а, — ответила я, доставая шприц с, Мед-Икс, болеутоляющим. Сняв колпачок с иглы, я вколола шприц ему в ногу и нажала на мягкую пластиковую трубку, вводя наркотик в тело. «От всех видов лёгких ранений» — гласила этикетка. Что-ж, нельзя сказать, что это было лёгкое ранение. П-21 немного расслабился, когда наркотики начали действовать. Потом я перевела взгляд на ногу и, закусив губу, взяла её своими копытами, помогая себе магией.

— На счёт три… — сказала я, посмотрев на него. — Раз… Два… — И на два я взяла его ногу и толкнула изо всех сил, чтобы придать ей более-менее здоровое положение. Колено хрустнуло с треском, похожим на выстрел из ружья, и жеребец закричал, нервно дергая ногой. Бедную оливковую кобылку от всех этих видов затошнило. Я не думала, что кость была сломана, но до этого нога точно не выглядела хорошо.

— И это был твой план? — слабо спросил он.

— Я никогда не умела ждать, — ответила я перед тем, как заткнуть его рот очередным лечащим зельем. В отличие от следов побоев, его колено практически не зажило. Когда жеребец попытался согнуть его, он вскрикнул от боли, несмотря на вколотое ему болеутоляющее. Я посмотрела на кобылку. — У тебя в аптечке есть шины или что-то подобное?

— Хмм… да, наверное! — сказала Скотч Тейп, отложив в сторону второй шприц с Мед-Икс и банку с надписью «Бак» и изображением мускулистой кобылы с бицепсами. Формально, это был психотропный препарат класса «Б». Если бы его вдруг нашли у меня, я бы месяц драила помещения на самом нижнем уровне. Странно видеть его вдали от медиков или службы безопасности. Наконец, она вытащила черную ножную шину для закрепления сломанных конечностей.

Жеребец резко дернулся, когда я схватила его за неповрежденное бедро и развернула его тело.