— Кажется, я слышала их, — сказала я. Секунда тишины, и: — Вот вы где. Е-20, по уставу Стойла Девять Девять вы должны проследовать со мной в охранный отсек, для вашего последующего списания из популяции единорогов-осеменителей.

Я и не понимала, с каким безразличием говорила пони о том, что они должны умереть.

— Я понимаю. Я готов, — Сказал Е-20.

— Нет! — прокричал П-21. Раздался звук удара и треск дубинки, налетевшей на череп жеребца.

— Да что на тебя нашло, П-17? — Удар. Ещё удар. На мониторе Авто-Дока было видно, как подскочил мой сердечный ритм.

— Пожалуйста, хватит! — закричал Е-20. Снова послышался взмах дубинки и опять треск. Уже более глухой. Мой крик и ещё удар. И ещё. И ещё. Ещё. Затем звук упавшего на бетонный пол тела. Ещё удар. Ещё… И душераздирающая тишина, которую прерывали только всхлипывания П-21 и мои ругательства в адрес «сумасшедших самцов».

— Не плачь, — раздался шёпот Е-20. Он был таким тихим, что мог записаться только если П-21 прижимал голову жеребца к себе и микрофон ПипБака был у рта Е-20.

— Я тебя люблю… Я тебя люблю…

Послышалось эхо стука копыт по туннелю.

— Ухтыж, Блекджек? Он что, подох? — Судя по голосу, Дейзи была под впечатлением. Меня аж затошнило.

— Да. Похоже на то. Чёрт, мне сильно влетит за нарушение процедуры.

— Ты как, норм? Собираешься синего тоже прикончить? Можно посмотреть?

— Я уже один раз облажалась сегодня. Не хочу усугублять ситуацию. Может сами оттащите тело в охранный отсек, чтобы мне не вставили? Пожалуйста?

— Ага, конечно. Мармеладка, хватай за задние ноги, — Дейзи взвалила мёртвого единорога себе на спину и раздался звук удаляющихся шагов.

Тут П-21 начал тихонько всхлипывать.

— Итак, вот план, П-17. Мы пойдём в медицинский отсек, и они дадут тебе чего-то, чтобы ты успокоился, или типа того. Лады? Лады.

— Убей меня, — сказал П-21, отрывисто дыша.

— Что?

— Что слышала, убей меня прямо сейчас, мать твою. Или, клянусь Селестией и Луной, я сам тебя прикончу.

— Да-да. Я понимаю, ты расстроен. Самцы всегда такие эмоциональные. Но правила есть правила. Иди к Смотрительнице, если хочешь, но я не твой палач.

— Почему? — Он снова всхлипнул. — Почему ты убила его, но не меня?

— Это был несчастный случай…

Ага. Моя дубинка «случайно» забила его до смерти.

— Вот только не надо! Вы всё равно убьёте меня через несколько месяцев. Год от силы. Давай уже покончим с этим!

— Я не могу. Это было бы не правильно, — Судя по звукам, я помогла ему встать. — Давай… просто не думай об этом.

Тут запись оборвалась.

«Если у меня будет оружие, то я ведь могу убить тебя…»

Не потому что я была кобылой, а была той, кто убила его любимого.

«Ты знаешь, что такое хренова справедливость? Это значит поступать с другими так, как они поступают с тобой.»

Я вспомнила тот день. Вспомнила, как разыскивала Е-20. Он был хорошим пони. Доводил кобылу до оргазма, после чего с ним можно было болтать сколько хочешь, а он слушал тебя и кивал в ответ, будто ему было не наплевать. И если говорить откровенно, я впала в уныние, когда узнала, что его отправили на списание. Вот только он умудрился испариться вместе со своей меткой ПипБака. Это было неожиданно, потому что большая часть жеребцов не сбегала и не спускалась на нижние уровни Стойла. Да и откуда он смог узнать, где техника даёт помехи? Но я знала. Знала обо всех местах с помехами. И вскоре нашла единорога, сидевшего в обнимку с синешкурым, едва знакомым мне земным пони.

Этот пони был расстроен, и я приняла это за «обыкновенную» истерию самцов. Внезапно, он напал на меня. Жеребец застал меня в врасплох, и мне пришлось взяться за дубинку. Признаю, я тогда немного запаниковала. Впервые меня атаковал жеребец. Е-20 пришёл к нему на выручку и попытался отпихнуть меня своей магией. А я в тот момент подумала, что они вдвоём решили на меня напасть.

И забила единорога до смерти.

В то время я думала, что попала по полной. Двойная смена. Снятие брони в очереди на размножение. Меня даже держали под замком около месяца. Но жизнь в Стойле Девять Девять подчинялась правилу «Просто не думай об этом», и вскоре всё вернулось на круги своя.

Я почувствовала странное умиротворение. Мои конечности не дрожали, а сердце в груди спокойно билось.

— Блекджек? — спросила Глори, посмотрев на меня. — Ты… ты в порядке?

— Да. В полном. Просто не волнуйся насчёт этого.

Я не волновалась. Потому что точно знала, что должна сделать.

Я должна дать П-21 пушку.

Три часа упорной работы и Скальпель подлатала меня на столько, на сколько Порча позволила ей это сделать. Старая пони лавандового цвета угрюмо смотрела на мониторы, которые упорно отказывались показывать хоть какие-то улучшения. Мне было хреново, и я подозревала, что это ещё цветочки. Кобыла была удивительно немногословна по поводу употребления всякой химии.