Он помолчал.

– Славный рыцарь сэр Блумер, - как-то мечтательно произнес сэр Ланселот некоторое время спустя.
– Достойный потомок древнего рода. Про его предка рассказывают, будто он как-то дал королю обет, что по соседству с ним, то есть королем, не останется ни одного врага. Не откладывая дела в долгий ящик, он поспешил исполнить данное им слово, но на полдороге обнаружил, что потерял список тех, кого следовало обратить в друзей, или же попросту одолеть и изгнать в случае отказа. Впрочем, в списке все равно не было проку - какой же уважающий себя рыцарь будет отвлекаться на обучение грамоте в ущерб воинскому искусству? А поскольку слово все-таки было дадено, он принял единственно возможное мудрое решение и принялся колошматить всех подряд, не взирая на лица. Можешь быть уверен, что он сдержал бы его в полной мере, но король, прослышав про его подвиги, поспешил освободить его от обета и предложил отправиться на борьбу с сарацинами, подальше от Камелота. Тому, как истинному рыцарю, было все равно, где добывать себе славу, и он отправился на Восток, где спустя время отвоевал у сарацин какой-то оазис и основал там королевство, впрочем, пришедшее в запустение, как только иссяк питавший оазис источник...

Сэр Ланселот машинально взялся за кружку, оставленную сэром Блумером, но, найдя ее пустой, поставил обратно и подпал власти одолевших его размышлений.

– Ты начал рассказывать о Граале...
– на всякий случай напомнил Владимир.

– Ах, да, Грааль...
– встрепенулся собеседник.
– Никто не знает, что он собой представляет. Кто говорит - чаша, кто - блюдо, иные - камень, а иные - книга... Сколько рыцарей, столько мнений. Да еще великий Мерлин туману напустил. Не знаешь, так и скажи: не знаю. А то: "тот, кто увидит Грааль, сразу поймет, что перед ним; ибо он отличен от всего, что существует на свете, и одновременно похож на все существующее". Как можно быть одновременно похожим и не похожим?.. Впрочем, чего с него взять, с колдуна. Слышал, небось, как он с Круглым столом отличился?

Владимир пожал плечами как бы давая понять: что-то вроде слышал, но послушаю еще раз.

– Видишь ли, на пирах у короля Артура между рыцарями постоянно возникали перепалки по поводу места, кому где сидеть, заканчивавшиеся, как правило, недружескими поединками или совершенно неприличными потасовками. Кто-то, уж не знаю, кто, и придумал: сделать Круглый стол, чтобы каждый рыцарь, сидящий за ним, равноотстоял от короля. Сказано - сделано. Вот только задумка оказалась никуда не годной, поскольку все равно кто-то из рыцарей оказывался ближе к королю, а кто-то дальше. Тогда и обратились к Мерлину, который не нашел ничего лучше, как выпилить середину, превратив Круглый стол в Кольцевой. Король сидел в середине, так что требование равноудаленности оказалось соблюдено. Однако теперь образовалось другое затруднение, поскольку к одним рыцарям венценосный монарх сидел все время лицом, а к другим - тылом. Мерлин решил и этот вопрос, приделав какой-то механизм, благодаря которому стол с королем, находящийся внутри, перемещался вдоль кольца, и таким образом Артур мог вести беседу поочередно с каждым рыцарем лицом к лицу. Тут, правда, возникла очередная заминка, поскольку провозгласив тост в честь одного, король выпивал свой кубок напротив другого, а беседа перескакивала с пятого на десятое, но это было сочтено за меньшее зло.

Такая конструкция стола в произведениях Артуровского цикла Владимиру не встречалась, и он слушал, навострив уши. Еще бы - в какой-то мере информация шла почти что из первых рук.

– Поначалу, конечно, кружился Кольцевой стол, но, поскольку количество рыцарей за ним непрерывно возрастало, что влекло за собой какие-то переделки, было решено его зафиксировать, равно как и количество присутствовавших за ним рыцарей, поскольку они уже начали тереться спинами о стены зала. Кроме того, на спинку каждого кресла прикрепили табличку с именем владельца, за исключением одного, оказавшегося сломанным, так что при попытке сесть на него зазевавшийся оказывался на полу, под дружеский гогот всех присутствовавших. Тогда на него повесили табличку "Гибельное сидение", но никто и представить себе не мог, насколько название его окажется пророческим...

Сэр Ланселот опять взялся за кружку, и Владимир понял, что для продолжения рассказа ему требуется глоток доброго эля. Не зная, как правильно поступить, он, в присутствии доблестного рыцаря, решил повторить действия сэра Блумера и швырнул на длинный стол золотой. Но, поскольку необходимыми навыками, вырабатываемыми годами длительных тренировок, он не обладал, золотой, проскользив по поверхности, укатился на пол. От потери лица и необходимости вставать Владимир был спасен расторопным слугой, в мгновение ока подскочившим к упавшей монете, подхватившим ее и заменившим пустую кружку полной.

В лихости осушения кружек с элем сэр Ланселот нисколько не уступал сэру Блумеру.

– ...пророческим, - продолжил свой рассказ рыцарь.
– Ибо настал тот день, когда место это было занято, и не кем иным, как сэром Персивалем. Поднявшись с пола после традиционного падения, он поведал историю, приведшую всех в трепет и положившую начало концу бродячего рыцарства. История эта, преисполненная неправдоподобия, подхваченная и запечатленная придворными летописцами, если избавить ее от напыщенных подробностей, сводилась к следующему. Некий рыцарь, неизвестно по какой причине, отказал ему в честном поединке. Погнавшись за ним, сэр Персиваль сбился с дороги и три дня плутал по лесу, совершенно обессилев то ли от недостатка пищи, то ли от тех проклятий, которыми он осыпал незнакомца все это время.

Наконец, как-то на рассвете, выбрался он к какому-то лесному озеру, где невдалеке заметил лодку и дремлющего в ней рыболова. Кричать он уже не мог, поэтому принялся подбирать камни и швырять их, надеясь таким образом привлечь к себе внимание. Наконец, это ему удалось. Рыболов объяснил ему, как добраться до ближайшего замка, смотал удочки и уплыл, поскольку, совершенно ясно, сэр Персиваль разогнал всю рыбу на добрую милю вокруг.

Получив исчерпывающие указания, рыцарь не стал искать легких путей, отправился вдоль берега, заехал в заросли, снова заплутал и лишь к вечеру выбрался к узкому перешейку, соединявшему берег с островом, на котором и располагался замок. Пускать его поначалу не хотели, поскольку выглядел он весьма странно - из всех возможных щелей в латах торчали ветки и трава - однако после данных уверений, что это именно его направил в замок виденный им поутру рыболов, все же впустили, помогли разоблачиться и препроводили в залу, где, судя по всему, долженствовало состояться ужину.

Будучи посажен за стол, в ожидании прочих, он, обнаружив рядом с собой блюдо с несколькими маленькими жареными рыбками, не замедлил ими распорядиться в свою пользу, после чего принялся осматриваться.

Зала, равно как и замок, находились в столь страшном запустении, какое и представить себе сложно. Камин не топился, слюда на окнах поблекла, углы заросли паутиной. Здесь царил полумрак, поскольку имевшихся в наличии свечей явно не хватало для полноценного освещения. Не смотря на разложенные столовые приборы, за столом никого не наблюдалось.