Эдвард приглушил свет, и тела их переплелись на всю ночь.

***

Утро было замечательным. Солнечные лучи, пробившиеся сквозь полупрозрачные занавески, приятно щекотали лицо.

Эдвард перевернулся на бок и взглянул на жену.

Ему нравилось смотреть на спящую Беллу — на её по-детски приоткрытые губы и забавно сопящий маленький носик.

До встречи с ней он даже не подозревал, что способен испытывать такую нежность.

Обычно Эдвард старался не будить Беллу, пока та не проснётся сама. Но сегодня ему вдруг захотелось пошалить.

Предвкушая весёлую перепалку с бурным примирением, Эдвард запустил руку под тонкую маечку жены и принялся щекотать её. Белла заворочалась, не желая просыпаться, и Эдвард усилил натиск.

— Карлайл, перестань, — сонно пробормотала Белла, и Эдвард замер.

Карлайл? Она сказала «Карлайл»?

— Белла, — позвал жену Эдвард и поцеловал её в плечо. — Белла, просыпайся.

Глаза Беллы открылись и с изумлением окинули взглядом его лицо.

— Это ты? — проговорила она как будто даже с испугом.

— Конечно, это я, — рассмеялся Эдвард. — А ты ожидала увидеть в своей постели кого-то другого?

— Разумеется, нет, — изобразила улыбку Белла.

Ей отчего-то было совсем невесело, и Эдвард почувствовал тревогу. С его женой было что-то не так. С самого первого дня, как они встретились в колледже, он увидел в ней свою половинку. Она была как будто частью его самого. Именно поэтому он ощущал её счастье, волнение или боль, как свои. И сейчас Эдвард как будто разговаривал с чужим человеком.

— Мне просто приснился какой-то дурацкий сон, — уже с улыбкой проговорила Белла, обняв мужа. — А как тебе спалось, дорогой?

— Хорошо, дорогая, — ответил Эдвард с удивлением.

Белла поцеловала его и резво метнулась в ванную. А Эдвард похолодел. Его только что поцеловала чужая женщина.

Чужая женщина поцеловала его губами Беллы. Это было какое-то безумие. Эдвард снова опустил голову на подушку и закрыл глаза как можно плотнее. Он надеялся, что просто ещё не проснулся.

Ведь бывает иногда сон во сне — когда ты думаешь, что проснулся, а на самом деле продолжаешь спать и видишь сон о том, как проснулся.

— Вставай скорее, дорогой, мы опоздаем на завтрак, — услышал он голос Беллы, но вместо того чтобы подняться с кровати, только крепче зажмурился.

Он спит. Спит. Сейчас мир перестанет существовать, а потом он откроет глаза, и всё станет как прежде.

— Дорогой, ну же, идём! — воскликнула Белла. — Я так хочу кофе, просто умираю!

— Иди одна, дорогая, — откликнулся Эдвард. — Я скоро к тебе присоединюсь.

Белла улыбнулась, а Эдварду стало ещё больше не по себе.

Они никогда не звали друг друга этим старомодным словом «дорогая». Белла даже сказала однажды, что это страшно пошло и чопорно. А сейчас это слово сорвалось с её губ совершенно естественно. Да ещё и не один раз.

— Белла, ты не помнишь, когда Розали должна родить? — спросил Эдвард, когда жена подошла к тумбочке за сумочкой.

— М-м, нет, она мне не говорила, — ответила Белла. — Я спрошу у неё, когда увидимся, — и упорхнула из номера.

Эдвард бросился в ванную и в панике облил голову холодной водой.

Эта женщина, с которой он проснулся сегодня в одной постели, не была его женой. Теперь он знал это точно.

Их общая приятельница Розали Хейл и её муж Эмметт очень хотели ребёнка, но за три дня до свадьбы Эдварда и Беллы выяснилось, что Розали бесплодна. И Белла прекрасно знала об этом, так как сама утешала рыдающую подругу вместо того, чтобы примерять платье.

Чёрт. Чёрт. Чёрт.

Да что здесь происходит?! Эдвард всегда считал себя здравомыслящим человеком и во всякие потусторонние силы не верил. Но сейчас он явно столкнулся с чем-то, что выходило за рамки нормального человеческого опыта. И понятия не имел, что делать.

Собравшись с духом, Эдвард всё же решил пойти на завтрак: сидя в номере и вопрошая небо, за что ему всё это, он точно ни в чём не разберётся.

На всякий случай захватив со стола швейцарский нож, Эдвард вышел из номера.