"У Сун" буркнул: "Какое совпадение!" Потом продолжил: "Как бы то ни было, раз переместились, Симэнь и Цзиньлянь, быстренько травите старшего У, пусть он возвращается в реальность! Я убью вас двоих, и вы вернётесь в реальность. Потом совершу самоубийство! Компания "Ухусинь" как раз подписывает договор, у меня нет времени с вами развлекаться!" Закончив, махнул ножом на меня с Лян Шэном.

Я прижалась, защищая бестолкового Лян Шэна, обливаясь слезами перед Тянью, превратившимся в У Сина. Твердила: "Тянью, я Цзян Шэн, он Лян Шэн, не надо нам вредить!"

Чэн Тянью, уже почти остановив в воздухе нож из-за имени "Цзян Шэн", услышав эти два слова "Лян Шэн", безжалостно рубанул.

В этот миг одежда потерянного и только что обретённого Лян Шэна обагрилась кровью. Как бы я ни старалась преградить путь, тело, что как воздух, не смогло остановить лезвие Чэн Тянью.

С самого начала в реальности четыре года назад, Лян Шэн, я не смогла остановить его, и он ранил тебя. В перемещении четыре года спустя я по-прежнему не могу защитить тебя.

Взгляд Чэн Тянью пылает гневом. Удар ножа, и снова нож! Лян Шэн в луже крови, тёплая кровь заливает моё лицо, мои руки, моё тело.

Я вся в крови рыдаю до обморока!

А дальше. Кошмар. Снова кошмар. Забытьё. Долгий страшный сон.

Когда открыла глаза, взгляд упёрся в сверкающий потолок. Белоснежные стены, белая простыня, я на больничной койке под капельницей. Слегка прикрыла глаза, попробовав заслониться от этого слепящего блеска. Но лишь сомкнула веки, зловещий кошмар сразу вернулся - Лян Шэн весь в крови, страдающая, беспомощная Цзян Шэн, холодный и жестокий взгляд Тянью... Вся эта картина глубокой занозой терзает сердце, заставляя меня оставить попытки закрыть глаза. Только с широко открытыми, лицом к лицу с этим ослепительным блеском.

Чэн Тянью прислонился к окну спиной ко мне. Одинокий силуэт среди бесконечного молчания и холода.

Солнечный свет, пробивающийся сквозь жалюзи, яркий и слепящий падал на его бирюзовую рубашку. Его молчаливый силуэт выделялся в белоснежном пространстве. Будто надежда, будто рана, но больше всего он напоминал падшего ангела.

Моё сердце вдруг заныло при взгляде на его одинокую фигуру.

Я такая эгоистка. Откуда у меня право требовать, чтобы он брал на себя мои раны? Только из-за того, что он любит меня? Именем любви, пользуясь его попустительством, ещё более ненасытно предъявляя требования! Сколько в его одиноком силуэте наваленного мной пепла? В его одиноком облике сколько причинённого мной горя?

"Тянью", - тихонько позвала я. Слёзы ползли по щекам.

Он обернулся. Увидел, что я пришла в себя. Взгляд спокойный, как гладь озера, не понять, радость в нём или печаль. Поднял руку, потёр повязку на виске, сказал: "Ты снова очнулась?"

Снова? Я неуверенно взглянула на него, не понимая как это. Ясно же, что после попадания в больницу, я очнулась в первый раз.

Тянью, силясь улыбнуться, подтвердил: "Да. Снова". Доктор сказал, что ты недосыпаешь, вдобавок настроение сильно подавленное, поэтому... Не закончив говорить, он вдруг остановился. С изумлением уставился на меня. Из-за того что увидел, как по моим щекам текут слёзы. Они текли сами по себе.

"Цзян Шэн, что случилось?" Шагнул вперёд, спросил меня: "У тебя где-то болит? Прости. Я не должен был поддаваться импульсу". Так и сказал, прости, Цзян Шэн. Глубоко вздохнул. Прекрасные глаза, как тёмные омуты, тихие и печальные.

Я покачала головой, подняла руку, смахнула слёзы, заверила: "Нет, всё в порядке. Только вдруг распереживалась". Произнеся это, исподтишка глянула на него. Мне не хотелось, чтобы он понял, как я беспокоюсь за него. Беспокоюсь, что слёзы готовы хлынуть.

"А". Тянью помрачнел, тень легла на лицо. С притворным спокойствием сказал: "Только что попросил очень известного психотерапевта провести с тобой сеанс гипноза".

"Гипноза?" Слова Тянью напугали меня так, что я вздрогнула и машинально, не сдержавшись, переспросила.

"Да. Гипноза. Доктор сказал, так станет понятен источник твоей депрессии, что поможет быстрее справиться с болезнью". Говоря это, лицо Тянью было полно тайной печали. Эта печаль заставила меня озадачиться. Не сказала ли я под гипнозом что-то ранящее его, заставляющее его до сих пор огорчаться.

Подождите-ка, как же я оставила без внимания ещё одну проблему. Тянью сказал, что я в депрессии? Осознав это, в нерешительности взглянула на него и спросила: "Ты же не хочешь сказать, что я в депрессии?"

Страдания на лице Чэн Тянью обозначились резче, он беззвучно кивнул.

Когда он кивнул, во мне сразу вскипела ярость. В один миг все переживания за него исчезли без остатка. Сердце наполнилось гневом, я подскочила на кровати и заорала: "Невозможно! Это ты только что впал в депрессию! Посторонись, я хочу уйти из больницы! Я не могу находиться в этом отвратительном месте и выслушивать разную чушь!"