– Бьюсь об заклад, ты здорово можешь отсосать, – усмехнулся он, отстранив ее. – Не могу этого дождаться. Но сначала мне не терпится наказать тебя. Сильно. Согласна?

Она яростно закивала, потому что говорить не могла. Похоть душила ее.

Он с улыбкой нагнулся, освободил ее ноги, привлек Лиззи к себе и почти уничтожил свирепым поцелуем, стершим блеск с губ. Его язык владел ей, пока он удерживал ее голову мертвой хваткой, пожирая поцелуем ее рот. Когда ее руки сами собой поднялись, чтобы обнять его, он издал предостерегающий звук, и стал целовать ее еще яростней.

И вдруг поцелуй оборвался так же неожиданно, как начался. Слизав остатки блеска с губ, Джон взял Лиззи за руку и повел к кровати.

– Ляг лицом вниз, поближе к краю, и вытяни руки. Если понадобится, хватайся за одеяло.

Он сам придал ей нужную позу, словно предмету, словно кукле, раздвинув ее бедра так, чтобы она оказалась на виду. Тот факт, что она была полностью одета, если не считать голых попки и «киски», только заставлял еще сильнее чувствовать себя его вещью. В этот момент она словно была для него лишь сексуальным объектом, а все остальное представляло весьма малый интерес.

Он наклонился над ней, и полы рубашки снова коснулись ее обнаженной кожи.

– Тебе необязательно стоически молчать, Бетти, – предупредил он, проводя пальцем по канавке между ягодицами, отчего она стала извиваться. – Наоборот, мне доставит большее наслаждение, если заплачешь или закричишь.

Его палец пощекотал ее дырочку.

– Мне сказали, что номер почти звуконепроницаем. Так что ты не потревожишь никого, кроме меня.

Изнемогая от вожделения, Лиззи стала тереться промежностью об одеяло.

Как он может так ее возбуждать одними прикосновениями и тихими зловещими словами? Ее тело уже кричало, наливаясь болью предвкушения. Она хотела прикосновений к клитору и чувствовала, как под ней растет мокрая дорожка.

Боже, как она жаждала, чтобы Джон сунул палец в ее лоно, но хотя не сомневалась, что он каким-то таинственным образом знает это, все же и не подумал ее ублажить.

Наоборот, молча отошел и стал рыться в лежавших на комоде предметах, Выбирает, чем наказать ее? Она почти ожидала, что Джон ее отшлепает. Но теперь заподозрила, что ее ждет более суровое наказание. Но хотела, хотела его. Несмотря на то что боялась боли, как малый ребенок, но каким-то извращенным образом жаждала ее. Ради новых впечатлений. Чтобы проверить себя. Ей не нужны полумеры, и она знала, что Джон Смит ее не подведет. В конце концов, он заплатил ей по-королевски, чтобы сделать с ней все, что пожелает. И предложил щедрый бонус на случай, если на ней останутся следы после сегодняшнего вечера.

«О, да поскорее же. Дьявол ты этакий! Поскорее!»

Воздух разрезал тихий свист, и она краем глаза увидела источник звука. Линейка. Простая, голубая, пластиковая линейка, из тех, который хорошо гнутся. Такие были у них дома, для замеров выкроек.

– Тебе нужно кодовое слово? На случай, если потребуется меня остановить?

О чем это он?

И тут до нее дошло. Черт бы все побрал, она предположительно обязана знать все эти штучки. Ее вторая натура и тому подобное…

Он едва успел встать сзади, как она, оглядев покрывало, выдавила:

– Ситец.

– Хороший выбор, – кивнул он, садясь рядом, и поворачиваясь боком, так что она почти его не видела. Но его присутствие завораживало. Тяжесть, от которой просел матрац. Его запах.

– У тебя красивая попка, Бетти. Но будет еще красивее, когда покраснеет!

Не успела она опомниться, как он хлестко ударил линейкой, сразу по обеим ягодицам. Лиззи взвизгнула.

Больно, Господи, как больно!

Линейка вовсе не была тяжелой, но гибкость добавляла силы ударам.

Жар мгновенно охватил Лиззи, неумолимый и распространившийся от горящей красной полосы по всему телу.

– Лежи смирно! – велел он, придавив ее к кровати ладонью. И снова ударил, раз, другой, третий…

Лиззи вцепилась в покрывало, стараясь не шевелиться, но испытание оказалось слишком тяжелым. Она словно горела заживо, и жар все усиливался. Это было ничуть не похоже на жалкие, осторожные шлепки, игры, в которые она играла с парой бойфрендов. Но тут все было всерьез. Неумолимо и жестоко. Джон методично работал пластиковой линейкой, покрывая ее ягодицы причудливыми узорами, не оставляя в покое ни единого клочка кожи.

– Оооо… Ооооо… – стонала она, судорожно сминая ситец покрывала, напрягая каждую мышцу, чтобы оставаться спокойной. Но потерпела позорную неудачу. Промежность словно обрела собственную волю, и Лиззи извивалась и раскачивалась, раздвигая ноги все шире, и терлась о матрац, чтобы облегчить ноющую боль в пульсирующем клиторе.

Но Джон невозмутимо продолжал орудовать линейкой, не оставляя в покое ее ягодицы и бедра поверх края чулок. Держа линейку под углом, таким образом, чтобы задеть канавку между ягодицами, как можно ближе к анусу.