Он принялся шутить, требуя сейчас же принести ему пистолет, чтобы не подводить Альцину. Никто, однако, не засмеялся.

– Тебе об этом нашептал господин Кокш?
– с издевательской усмешкой спросил Альцину Максим.
– Или мсье Морфиус?

– Страшно?
– оскалилась та.

– Ни капли. Можешь рассказать мне, как я умру.

– Тебя убьют через двадцать пять лет в Царицыне.

– Ну вот и все, - осклабился Максим, хлопнув в ладоши.
– Благодаря тебе я никогда в жизни ни за что не поеду в Царицын. Даже если меня там ждет любовь или миллион рублей.

– Судьбу не перехитришь.

– Да ну!

– А я?
– ни с того ни с сего спросила Аня с каким-то детским спокойствием.

Внутри у Евгения что-то дернулось.

– Что меня ждет?

– Жизнь в Греции и тихая смерть в восемьдесят семь лет.

Аня шутливо зааплодировала, как будто выиграла в лотерею небольшую сумму денег.

– Везет же!
– проворчал Ник.

Леле и Илье тоже повезло, хотя и не так сильно.

– А что же наша прорицательница?
– процедила Мария, глядя на Альцину с нескрываемой злостью и страхом.
– Когда сама собираешься на тот свет?

– Мне плевать, - Альцина равнодушно закрыла глаза и утонула в кресле. Со всех сторон в нее летели саркастичные шуточки и упреки, разбиваясь о каменную стену искреннего безразличия.

Никто по-настоящему не верил этой полусумасшедшей бестии. Многие смеялись, но настроение дружеской встречи, кажется, было убито на корню.

– Я хочу, чтобы она никогда, никогда больше не переступала порог твоей квартиры!
– донесся до уха Евгения гневный шепот Марии, когда та надевала в холле пальто.

Аня пыталась что-то возразить.

В этот вечер Евгений не позволил себе узнать, как и когда закончит свою жизнь. Было ли это малодушие или мудрость, он так и не решил, но общаться на эту тему с Альциной ему не хотелось. Да и на другие темы тоже.

Доктор Беннетт

Кабинет психолога доктора Беннетта, об услугах которого Евгений случайно узнал из объявления в газете, представлял собой внушительных размеров домашнюю библиотеку, в конце которой, на фоне арочного окна стоял широкий, отполированный до стеклянной гладкости письменный стол и два туго обитых кожей кресла: для хозяина и для посетителя. Мягкий ковер непривычно и приятно пружинил под ногами, словно болотный мох. В тяжелых, цвета горького шоколада шкафах таинственно поблескивало золото дорогих переплетов, многие из которых, судя по названиям, имели английское и немецкое происхождение. В целом комната производила настолько весомое и при том уютное впечатление, что Евгению на миг почудилось, будто, переступив порог, он очутился в какой-то другой, далекой, но очень близкой его сердцу стране, где в глубине души мечтал бы родиться.

Доктор Беннетт обладал приятной, даже, пожалуй, слегка приторной наружностью. Невозможно было сказать наверняка, сколько ему лет: пятьдесят или шестьдесят пять. Несмотря на то, что его густые волосы были седы, как мех горностая, полнота и свежесть лица придавали доктору очень моложавый вид, который немного лишь портили дряблые старческие веки. Как и у многих западных европейцев его лицо было несколько вытянуто, но сохраняло симметрию черт. А глаза... Евгений не мог объяснить себе, в чем тут фокус. Небесно-голубые глаза доктора были до того ясны и беззаботны, что сам их взгляд казался Евгению каким-то потусторонним. Эти удивительные, теплые и в то же время пустые глаза человека из другого мира, напрочь лишенные русской пасмурной дремучести, выражающие мысль, но мысль не бесплодную, а четко направленную на достижение задуманной цели.

Доктор Беннетт искренне улыбнулся, обнажив ряд ровных белых зубов.

– Присаживайтесь.

Евгений стянул рот в жалкое подобие улыбки и опустился в кресло.

– Я к вашим услугам, - продолжал доктор без намека на акцент.

Евгений заметил, что улыбка моментально сошла с его губ, как только он различил на лице своего посетителя маску уныния. Теперь Беннетт сам выглядел серьезным и вроде бы даже настороженным.

Евгению стало неловко. Он попытался заговорить, но язык словно онемел, а мысли спутались в клубок.

'Еще пара секунд и я буду выглядеть идиотом!'

– Давайте познакомимся, - мягко начал доктор.
– Вы, должно быть, уже знаете мое имя.

– Да, конечно... извините. Меня зовут Евгений.

– Очень приятно. Расслабьтесь, Евгений. Расскажите мне о себе то, что считаете нужным. Я вижу, что у вас есть груз, которым необходимо поделиться.

– Да...

– С вашего позволения, я буду иногда прерывать вас, чтобы делать пометки в блокноте, а также задавать уточняющие вопросы, чтобы лучше понять вашу проблему. Все, что вы здесь расскажете останется между нами. Вам ни в коем случае не стоит опасаться огласки.

Евгений не без зависти отметил, что доктор великолепно владеет русским. Лишь книжное совершенство, к которому он пытался привести каждую фразу, выдавало в нем иностранца.

'А еще говорят, англичане ленивы в изучении языков', - подумал Евгений, ощущая собственную лингвистическую серость.
– 'Быть может, он заранее подготовил фразы?'

– Постарайтесь доверять мне, - продолжал доктор.
– Ничто в нашем разговоре не имеет такого значения, как ваша искренность. Мне важно понять не только то, как вы ощущаете свою проблему, но и то, какой вы представляете себе помощь с моей стороны.