А младший Малфой сейчас разоряется на тему крутого папаши и тупого директора. Директора, который таких мелких змеенышей ежедневно ест без масла не по одному десятку на завтрак, чтобы потом заняться действительно серьезными делами. Пацана было по-человечески жаль. Я понимаю, правильное отеческое воспитание, закладки типа "все пидорасы, один Малфой - Д'Артаньян" очень сильно помогают в последующем карьерном росте, если вовремя внести необходимые ограничительные штрихи. Но, блин, он же успеет наломать столько дров! Ко всему прочему, несмотря на тот вечерний разговор, это был "пацан с моего двора". Полезет куда - и нас всех за собой потянет. Да и ночью: проснулся, волок меня вместе с другими в Больничное крыло. Не... Блондинчику нужно срочно провести сеанс лечения.

И я провел. Да так удачно, что почти полностью прекратил разговоры слизеринцев за столом, а впечатленный Малфой этим же вечером написал отцу. Что и как именно, я понятно, не знаю, но на следующий день в нашу общую спальню Малфою совы принесли посылку и громковещатель от отца, а мне за завтраком пришло первое письмо. "Я доволен тобой, сын", и подпись "Крэбб". Похоже, не светиться у меня получается очень плохо. Это логично и обоснованно, но все равно это очень плохо. Слишком много вокруг желающих забить торчащий гвоздь.

После обеда у нас был первый урок зельеварения. Что ж, канон есть канон. Речь нашего декана о важности и мощности зелий, опускание Поттера, взорванный Лонгботтомом котел и неудачное зелье у нас с Гойлом.

Если абстрагироваться от канона, то Снейпа, хоть он и ведет себя как полный гандон, понять в чем-то можно. Виноват в происходящем даже не он, а дурацкая кадровая политика Дамблдора. Ну, кто поставит профессора физики, лауреата многих премий и званий, преподавать пятиклашкам начальные знания физики? Он им про дифференциальное исчисление, высшую алгебру и теорию струн, а они в ответ не могут правильно составить и рассчитать простейшее линейное уравнение движения. В итоге бесятся и тот и другие. Так и Снейп. Куда ему преподавать детям? Максимум - высшие зелья шестому-седьмому курсу, и то под вопросом, а вообще, его место в лаборатории. Типичный же "маньяк ученый".

Последовавшие выходные нанесли моим планам не выделяться сокрушительный удар, причем с совершенно неожиданной стороны. Предпосылки к этому были мною, пусть и по объективным причинами, но проигнорированы, поэтому удар оказался вдвойне болезненным. Я говорю о социализации вообще и о приятельском общении в частности.

Это же чертовы дети! О чем может говорить нормальный взрослый с обычным среднестатистическим пятиклассником? О его мелких шалостях и таких же мелких, с высоты прожитых лет, проблемах? Ну час, ну два, ну день от силы, а потом он взвоет. Оба взвоют! Почему все попаданцы, не только в поттериану, а вообще, никогда не учитывают это момент? Как вообще можно спокойно жить и общаться, если, например, для меня психологически тот же Снейп - ровесник или чуть младше? Дамблдор - отцовского возраста, а ничуть не дедушка, МакГонагалл и Спраут - чуть старшие возрастом сотрудники, а профессор Аврора Синистра, в отличие от фильма ничуть не чернокожая, молоденькая и интересная девушка. Старшекурсницы, даже самые зрело выглядящие, видятся милыми девочками и не вызывают никаких естественных чувств и позывов, а ровесницы проходят по рангу мерзких подсудных извращений. Что будет со мной, когда пойдет гормон, даже страшно подумать...

И при всем при этом очень глупо относиться к детским проблем свысока. Грубо отобранная в детстве конфетка может лет через десять вернуться ударом ножа в спину. Просто по болезненности переживаний она настолько же сильна, как и угнанная в зрелости машина или уведенная жена. К тому же дети быстро растут, а с ними растут их возможности по причинению неприятностей.

Ко всему прочему, "это Слизерин, детка!" Здесь отверженный будет отверженным вдвойне. Слизеринцы будут его жрать в силу того, что на Слизерине нет дружбы, а есть только сотрудничество, а остальные - потому, что у тебя мантия с зеленым кантом.

Я должен был догадаться, что будет именно так, когда в первый же вечер Малфой достал меня своим квиддичем. Но то, как проходили выходные, оказалось намного страшнее. Малфой, вместо того, чтобы спокойно учить уже выданные домашние задания, бегал по замку, как обуянный весенним гоном лось. Я понимаю, что ему все интересно, а учебников он начитался за свое детство с головой, но я-то тут причем? И чертов, чертов, чертов квиддич. Субботу я кое-как вытерпел, но на воскресенье я честно сказал Малфою, что выдохся, не могу столько бегать, лучше посплю побольше в кроватке и съем пирожков.

Худой как глист Малфой окинул мои жировые залежи презрительным взглядом и нехотя согласился потратить воскресенье на домашние задания. В итоге после завтрака я тупо ото всех сбежал в библиотеку, где и хотел провести весь день, включая обед и ужин.

Но я недооценил того впечатления, что успел произвести на своих одноклассников.

– Мистер Крэбб? Мы вам не помешаем?
– внезапно прямо у меня над ухом раздался тоненький голосок Дафны Гринграсс.

От неожиданности я резко вздрогнул и чуть не надорвал страницу интереснейшего исторического альманаха про XV век, который читал уже который час.

– Конечно не помешаете, мисс Гринграсс...
– я обернулся и не сдержал удивленного возгласа.
– Э-э-эм?

Они все были здесь. Весь мой слизеринский курс (хотя, какой это курс, так, группка; вот если вспомнить славные институтские годы, вот там были и потоки как потоки, и курсы как курсы, не то, что здесь: по девять - десять человек) стоял сейчас у меня за спиной и холодно-вежливо улыбался.