Шрифт:
В следующую секунду Она резко выпрямилась, толкнула Ребенка к противоположной стене, прижав твердый предмет к его ребрам.
– А теперь поговорим, пока я не испачкалась твоими кишками? – совершенно трезвым голосом тихо зашипела Она ему в ухо. – Ты ласки хотел? Это твое последнее желание было?
С этими словами Она приблизилась, почти касаясь его губ своими. Он чувствовал аромат Ее духов, легкий запах вина смешанный с морозным холодком жевательной резинки.
Ребенка забила дрожь. Она прижалась бедрами к его ногам.
– Нравится? Хочешь женщину? Ты хоть раз это испытывал, хромоножка? Испугать хотел? А сам не боишься умереть сейчас? Я выстрелю один раз, и ты будешь загибаться от боли, – Она отстранила свое лицо. – Я ничего не боюсь, понял? Тебя, тем более. Я сильнее.
Хлопнула дверь наверху, кто-то позвал Ее, и сразу же послышались спускающиеся шаги. Ребенок оттолкнул Ее и поспешно захромал вниз.
«Жаль, что Семеныч отобрал у меня пистолет, я бы его сейчас прикончила, – подумала Она, убирая в сумку телефон. – А может и хорошо, что отобрал, села бы лет на двадцать за убийство. Или не на двадцать, если бы это как за самооборону засчитали. Тьфу, что за мысли? Накаркаю еще».
– Опять? – муж спустился на лестничный пролет.
– Я хочу чаю, – несчастным тоном сказала Она. – Сделай мне, пожалуйста, крепкого чаю?
– Что ты стоишь? – вздохнул муж. – Ты его здесь будешь пить? Поднимайся домой. Кто тут был?
– Где? – Она осмотрелась по сторонам. – А… Ленка. Мы туфлями поменялись, потому что она ноги натерла. Переобувались здесь. Можно я пойду босиком? Я, кажется, тоже натерла.
Она сбросила обувь и, пошатываясь, стала подниматься наверх.
– Не ругай меня? – обернулась.
– Иди, – поморщился муж и подобрал Ее туфли. – Что за привычка выключать телефон?
– А что за привычка мне звонить? Если я ушла, то ушла. Значит, приду, когда приду.
– Тебе вечером с работы звонили на домашний.
– Зачем?
– Сказали, чтобы на работу явилась сегодня.
– Как это, сегодня? Я сегодня там была.
– Вчера ты там была.
– А сколько времени? – Она с трудом вошла в коридор.
– Четвертый час.
– Тогда мне двойной чай, – взмахнула Она рукой и, сжимая сумку, повалилась на диван в зале.
Второй не стал рассказывать Первому, что он почувствал. Восхитительное блаженство, к которому он успел едва прикоснуться. Это было похоже на чудо, волшебство, на запредельное чувство полета.
Второй ощущал себя полностью разбитым. От того, что не смог хлебнуть этого глотка наслаждения, которое было так близко.
– Мы ущербные, – невнятно пробормотал Второй. – Человек чувствует больше.
– Как ты себя чувствуешь? – Первый обеспокоенно смотрел на энергию Второго, которая безудержно таяла.
– Отвратительно, – глядя на Нее со злостью ответил Второй. – Убью.
Ее сердце учащенно билось весь следующий день, но причиной был не вчерашний алкоголь, а ссора с Семенычем, его предстоящая поездка и разлука.
Она упорно пыталась привести в порядок свои мысли, которые словно назло, наоборот нагнетали еще большую тоску.
«Работа эта дурацкая, – Она выключила рабочий компьютер. – И дом меня не радует. Кругом тошнота и пустота. Скука смертная. Все рождаются вокруг, суетятся, бегают, чего-то выискивают. А потом рожают сами. А толку-то? Самоубийство – видите ли, грех. А с какой стати? Почему человек не может принять такое решение и уйти без обид? Если ему здесь плохо?»
Управившись с делами до обеда, пошла домой, думая о том, где бы Ей добыть положительных эмоций. Телевизионные передачи вводили в еще большую бессмысленность, хорошие фильмы нужно было отыскать среди кучи не совсем удачных, почитать книгу не даст муж, сверля Ее взглядом за безделье, то же самое произойдет, если Она сядет за изучение компьютерных программ…
Походы в магазины за вещами Ей никогда не нравились, поэтому Она прошла мимо торгового центра.
Поднялась домой и собрала детей на прогулку.
Дочка каталась на велосипеде, сын резвился на детской площадке, а Она сидела на лавочке и терпеливо выжидала время окончания прогулки. Двор в выходной день был оживленным: кто-то выгружал пакеты с продуктами из машины, кто-то разбирался в гараже, кто-то мыл окна, кто-то прогуливался с коляской, кто-то нес ящики с рассадой…
«Почему я не ученый и не изобретатель, не художник и не сапожник? – с завистью и тоской Она провожала взглядом чьи-то действия. – Жила бы в каморке и что-нибудь создавала бы. Что-нибудь значимое. А годы уходят на суету. Даже программы свои выучить не получается. Полчаса в день – это так мало, хватает только на то, чтобы книжки разложить и пример бегло прочитать. И все. Как дерьмо, барахтаюсь на поверхности. А зачем? Пользы никакой никому».