Первыми добились успеха Ньепс и Дагер. И почти одновременно с ними нашел решение англичанин Фокс Тальбот.

Здесь помещена копия с первого снимка Ньепса.

Первая в мире фотография. Ее сделал из окна своего дома Н. Ньепс.

Как видите, он еще очень несовершенен. А вслед за ней — копия с первого дагерротипа, сделанного самим Дагером. Его качество уже неплохое, не хуже, чем у снимков многих современных начинающих фотолюбителей.

Первый дагерротип, 1837 год.

Дагерротипия получила широкое распространение. Но все же она имела важные недостатки. Прежде всего дагерротипы невозможно было размножать путем фотопечати.

Снимок на дагерровскую пластинку был всегда единичным, так как пластинка делалась из металла, покрытого тончайшим слоем серебра. Другой огромный недостаток дагерротипии заключался в необыкновенно низкой чувствительности таких пластинок. Снимок можно было делать только при очень ярком свете, но и тогда с огромной выдержкой.

Различные принадлежности, которые требовались для дагерротипии.

Для того чтобы фотографируемый (его даже хочется назвать пациентом) не двигался, его голову удерживали специальными захватами. Но тем не менее в таких условиях было трудно получить хороший снимок. Часто изображение глаз и рта смазывалось, выражение лица получалось напряженным и неестественным.

Чтобы изображение лица не смазывалось, голову человека удерживали специальным захватом.

В самом начале 50-х годов прошлого столетия дагерротипию начала вытеснять фотография на мокрых стеклянных пластинках. Их приходилось подготавливать непосредственно перед съемкой. Пластинку с заранее нанесенным слоем коллодия в темноте окунали в раствор азотнокислого серебра и сразу же, не дав ей просохнуть, делали снимок. Зато с него уже можно было отпечатать сколько угодно позитивов. Вероятно, снимок соборов московского Кремля, приведенный здесь, был сделан на таких пластинках.

Одна из фотографий на мокрых стеклянных пластинках, сделанных в России в 1852 году.

Сухие фотопластинки с бромосеребряной фотоэмульсией появились в самом начале 70-х годов прошлого столетия. С тех пор и по настоящее время стеклянные пластинки широко применяются в фотографии, хотя их уже давно сильно потеснила фотопленка.

Светочувствительный слой современных пленок и пластинок представляет собой эмульсию, взвесь микроскопических кристаллов светочувствительного бромистого серебра в желатине.

Эта эмульсия с помощью специальных машин поливается тонким слоем на пленку, стекло или бумагу, а затем просушивается. Сухой слой очень тонок. В фотоматериалах общего применения он в среднем равен 16 микронам. Но кристаллы бромистого серебра столь малы, что в 16-микронной толще они лежат в 20–40 слоев. На квадратном сантиметре пленки таких кристаллов насчитывается от 50 до 500 миллионов.

Но, несмотря на такое количество, кристаллы в большинстве своем не соприкасаются друг с другом, они как бы заключены в мельчайшие желатиновые капсулы.

Кристаллическая решетка химического соединения брома и серебра имеет форму куба, в вершинах которого находятся ионы брома и серебра. Любой кристалл бромистого серебра имеет форму куба и сложен из отдельных мельчайших кубиков.

При соединении с серебром атом брома отбирает с внешней орбиты атома серебра один электрон. Получающиеся при реакции ионы брома имеют отрицательный заряд, а ионы серебра — положительный. Разноименно заряженные ионы притягиваются друг к другу и благодаря этой силе притяжения удерживаются в кристаллической решетке. Во внутренних ее частях каждый ион серебра связан с шестью ионами брома, а каждый ион брома — с шестью ионами серебра.

Так схематически выглядит кристаллическая решетка бромистого серебра.

Что же происходит, когда на фотоэмульсию падают лучи света?

На этот вопрос можно ответить, если вспомнить то, что уже известно нам о природе света и об одном из видов взаимодействия света с веществом. Многие читатели уже, наверное, догадались, о чем пойдет речь. Конечно, о фотонах. Только с их помощью можно объяснить, почему свет оставляет свои следы на фотоэмульсии, или, иными словами, дать теорию фотографического процесса.