Школа только для девочек плюс старший брат, который, кажется, не понимает существенной разницы между мальчиками и девочками, — все это привело к тому, что мой опыт общения с противоположным полом невелик. Так что обычно я просто помалкиваю, когда подруги говорят о мальчиках, с которыми учились в этом году. Мэдди встречалась с целой кучей парней. Софи и Шарлотта тоже что-то такое рассказывают, а мне поделиться нечем. Довольно часто звучало имя Бена Саутвелла, оказывается он «целуется, как рыба». Что бы это значило? Потом девчонки перешли на Орландо Блума и Брэда Питта. Эти парни, конечно, тоже ничего, но, к сожалению, мои любимые мужчины — кумиры прошлых лет и уже давно умерли. Ну разве можно всерьез воспринимать страсть к Луи Армстронгу, или Джону Леннону, или даже Курту Кобейну? Может, пришло время спуститься с небес на землю? Уверена, что смогу найти человека, похожего на Джона Леннона.

Девочки вернулись к разговору о Бене Саутвелле, а потом начали выспрашивать Шарлотту о ее сестре. Между нами, мне кажется, Мишель похожа на девицу легкого поведения — такая классическая блондинка, с пирсингом в пупке, но она единственная старшая сестра, которая у нас есть, и поэтому мы всегда интересуемся подробностями ее личной жизни. Мишель все сходит с рук. Она измотала родителей бесконечными вечеринками и клубами. Мишель выходит вечером гулять, а Шарлотта в это время уже возвращается домой. Поэтому к Шарлотте родители относятся с повышенной строгостью: опасаются, что она последует примеру своей старшей сестры. К счастью, Шарлотта сильно отличается от сестры — по крайней мере, клубы не ее стихия. Сейчас Мишель с друзьями на Корфу отдыхает после экзаменов. Надеюсь, на этот раз она не перейдет Шарл дорогу.

Тут разговор зашел о лете и снова о мальчиках — на этих каникулах Шарлотта проведет две недели бок о бок с любовью всей своей жизни в Озерном Краю. Хотя шансы у нее небольшие, потому что ему восемнадцать лет. Мэдди полна романтических планов — она решительно настроилась встретить «настоящего мистера Дарси». Для меня он, правда, несколько староват. А она наверняка найдет кого-нибудь такого в поездке с папой на Барбадос.

Тогда-то Мэдди и придумала, что мы все должны завести летом по роману. Ей-то легко говорить, а для нас это будет не так-то просто.

— Давайте договоримся: заведем на каникулах летние романы, а потом снова соберемся на ночевку и доложим друг другу о своих похождениях. — Она сама увлеклась этой идеей. — А сейчас обсудим, кто куда собирается. По старшинству. Мне уже почти пятнадцать лет — господи, самой не верится, — так что я начинаю. Я еду с папой на Барбадос на две недели. А ты, Дак [1] ?

Дак — это я. Сейчас объясню. Мало того, что я Ханна Гросс [2] , ко мне еще приклеилась чудовищная кличка Дак. Думаете, это ласковое прозвище любящих друзей? Дело в том, что я хожу вперевалку — или раньше так ходила, когда носила высокие ботинки на шнуровке на вырост. У мамы практичный подход к выбору обуви: она всегда покупала мне дорогие и довольно большие ботинки, но не ту стильную и модную обувь, которая мне нравилась. И еще в начальной школе ко мне прилепилось это прозвище. Наверное, могло быть и хуже, но иногда я почти забываю, что у меня есть нормальное, вполне милое имя — Ханна.

Я задумалась о романтическом потенциале своих музыкальных курсов. Это своеобразный лагерь для музыкально одаренных ребят нашего округа, так что дети там вполне нормальные. Я играла кое с кем из них на концертах, скажу больше: парочка парней мне даже нравились. Между прочим, один из них был похож на Джона Леннона… И все же, не думаю, что кто-нибудь заметит это четырехглазое, ходящее вперевалку чудо — то есть меня. А если и заметит, то я не знаю, хватит ли мне уверенности в себе довести дело до поцелуев и объятий, не говоря уже о чем-то большем. И опять же, там слишком мало времени для подобных глупостей. В любом случае я, может, и не захочу ничего такого, когда придет время. Я ничего не обещаю… Девчонки смотрели на меня. Ах, да, они же хотят знать, куда я собираюсь на каникулы.

— Я? На обычные музыкальные курсы. Полных десять дней, куча музыкантов в сандалиях и никакой личной жизни.

Шарлотта искренне удивилась:

— А я думала, тебе нравятся твои курсы. Неужели ты не сможешь встретить там чудесного контрабасиста, или сексуального саксофониста, или еще кого-нибудь?

Ну да, в чем-то она права — тот, который Джон Леннон, играл на саксофоне и флейте — но я не собиралась обольщаться понапрасну.

— Может быть, — осторожно предположила я, — но не обещаю потом обо всем рассказывать.

— Вот вечно ты другим настроение портишь! — воскликнула Софи.

Я решила не говорить ничего такого, о чем потом могла пожалеть, и поэтому просто промолчала.

— А я в очередной раз собираюсь в кемпинг во Францию. С занудным старшим братом. Мама и папа будут читать, пить, ходить по музеям и магазинам. Я останусь с дорогим Дэнни и буду общаться с соседями по кемпингу. В лучшем случае найду себе какого-нибудь курьера на велосипеде.

Через некоторое время, когда Шарлотта и Мэдди уже заснули, мы с Софи стали шептаться.

— Я думаю, ты хитришь, — сказала Софи. — Ты такая же симпатичная, как и мы. И такая же привлекательная для парней. У тебя красивая грудь, Дак. Не думай, что мы не замечаем. А что касается прекрасных глаз за жуткими библиотекарскими очками, — она заговорила глубоким голосом с акцентом американской кинозвезды, — боже мой, да вы поразительно красивы, мисс…

Софи сказала все правильно. И про грудь совсем не обидно получилось. Все в мире относительно. Что бы я делала без своих подружек? Просто удивительно, как верно подобранные слова могут поднять человеку настроение и самооценку. Я зарылась в спальный мешок и принялась мечтать о романтической встрече с Джоном Ленноном. В его юные годы, конечно, когда он был еще молодой.