Наутро девушка проснулась разбитой и не выспавшейся. Странный сон не выходил из головы, но она решила не придавать значения. Вероятно, сказались недавние страхи. Наверное, она так сильно боялась неудачи, что подсознание решило поиграть с ее нервами.

Они позавтракали, поблагодарили и попрощались с хозяином двора и вышли на улицу. Тот мужчина, о котором говорил Пол, оказался и, правда, приятным человеком в возрасте, с добрыми глазами, седеющими висками и густой темной бородой.

Он тепло поприветствовал братьев и сестру, посочувствовав их общему горю. Пока они знакомились, Питер, так его звали, нагружал на деревянную телегу, запряженную вполне себе пригожей и ухоженной лошадью, свои запасы.

— Места немного, но думаю, уместитесь, — наконец, сказал он.

— Что вы, все замечательно! Спасибо за помощь. Без вас мы бы столько промучились идя пешком, — улыбнулась ему Кэтрин.

— Да, путь не близкий, а так при благоприятном раскладе к закату будем уже в центре самого невероятного города на земле.

— Вы так любите Париж? — поинтересовался Джек, залезая на телегу и подавая руку девушке.

— А как его не любить? Где еще можно увидеть такую роскошь? А парижане? За их модой гонятся все страны, да куда им.

— Разве вы не торгуете этими самыми тканями? — не поняла Кэтрин.

— Конечно. Лучшее, что могу достать! — всплеснул руками тот. — Но тряпки, есть тряпки. А вот настоящие парижские искусники делают из них шедевры.

— Странный он. Какой-то слишком помешанный, — шепнул Картер своей спутнице.

Та кивнула. Пол сел рядом с Питером спереди и лошадь тронулась. По проселочной дороге телега добралась до пункта переправы за пару часов. Когда они уже почти подъехали, Кэтрин засунула Крэса обратно в сумку и велела сидеть тихо.

Деревянная будка, шлагбаум на современный лад и трое мужчин в форме с мушкетами наготове. Телега остановилась и один из них, отдав честь, подошел к старику.

— Добрый день. Цель и место прибытия?

— Вот везу ткани, ленты и нити для парижских портных, — ответил ему Питер, доставая бумаги из сумки на плече. — Не первый год вожу.

— А это кто? — мельком пролистав бумаги, кивнул головой он в сторону его спутников.

— Бедные дети, лишенные крова. Подобрал их неподалеку.

— Дети? — офицер внимательно посмотрел на каждого. По личине среди них троих самым старшим был Пол. Ему по мороку было семнадцать, Джеку пятнадцать, а Кэтрин тринадцать.

— Родители умерли от лихорадки в прошлом году, а дом отобрали по приказу Карла I. Остались без крова и ночлега, бежим к королю Франции в надежде на лучшую жизнь, — ответил Пол, как самый старший, доставая из кармана заготовленные заранее свидетельства об рождении, приказ об изымании имущества и свидетельство о смерти мифических родителей.

— Да, Карл, добравшись до власти, наслаждается ею вдоволь, — кивнул офицер, возвращая всем их бумаги. — Уверен, вам понравится Франция, а его сиятельство Наполеон III покажется самым добросердечным правителем после ваших.

— Мы надеемся на это, — кивнул Пол, убирая все обратно в карман.

Офицер повернулся к своим товарищам.

— Добро, — он снова отдал честь. — Рады приветствовать вас в нашей стране.

— Спасибо, офицер. Хорошей службы, — ответил ему поклоном головы Питер, дернув поводья, и погнал лошадь вперед.

Граница Франции была пересечена.

В Париж они прибыли к вечеру. Кэтрин не могла не перенять восхищения Питера. Город действительно потрясал размахом и великолепием. Она никогда не была там в своем времени, но уже одной этой архитектуры хватало, чтобы захватило дух. Издалека чувствовался прохладный ветер, идущий от Сены, а за рекой проглядывали шпили Собора Парижской Богоматери. Невероятно красиво.

По улицам, вдоль дороги и проезжающих мимо карет ходили люди. Питер не обманул, парижская мода опережала немецкую и салемскую на много шагов вперед. Яркие платья, глубокие вырезы, пышные юбки, отделанные кружевами, мелькали повсюду. Дамы с высокими прическами, в шляпках и с ажурными зонтиками ходили под ручку с кавалерами в черных фраках и цилиндрах.

Конечно, не весь город был таким роскошным. Вперемешку с яркими кляксами, ходили и обычные люди в неприметных льняных платьях и чепчиках. Только за всем величием богатеев, они блекли и становились почти незаметны.

Кэтрин потребовалась всего несколько минут, чтобы навсегда испортить впечатление о городе: когда она увидела сидящего у стены мальчика лет десяти с протянутой рукой. Грязного, оборванного, с чумазым, изнеможенным лицом. Сердце сжалось от жалости, а знатные куклы, проходящие мимо, смотрели на него с таким пренебрежением, что хотелось подскочить и хорошенько врезать каждому по разукрашенному лицу.